Он и сам готов был признать, что согласно всем клиническим нормам неуравновешенность его психики близка к безумию. Не был он готов и к другому и никак не мог признать, что нормы эти, применимые ко всем людям, могут быть применены к нему самому. Он дал себе обет после смерти завещать свой мозг науке, так как был уверен в собственной гениальности, причина которой вполне могла корениться в его мозгу, ну, а до той поры он был согласен являться гением масштаба Аркхемского сумасшедшего дома. Он ничуть не сомневался в том, что по прошествии лет пяти, а может быть, и меньше, явит миру великую теорию, которая докажет, что страх является причиной всех ошибок рода людского и что он способен исцелить этот страх и таким образом, открыть человечеству путь в истинный сад Эдема, которому суждено существовать, пока не остынет солнце. Крейн видел себя благодетельным правителем всей планеты, воцарившимся после того, как будут сметены все установленные страхом границы, а земля воистину сделается новым и отважным миром. А начнет он с умения сеять страх и, овладев им, научится делать прививки против страха. Ему необходимо одно только время.
А потом все погибло. Иностранец, назвавшийся Расом аль-Гулем, предложил Крейну опробовать свое зелье на всем населении Готэма. И Крейн решил, что обрел свой собственный рай. Проследив за эффектом, который произведет его эксперимент на миллионы разных людей, он сумеет существенно сократить время на выполнение своей работы! И он с жадностью ухватился за предложение иностранца. И тут явился Бэтмен, этот навязчивый, докучливый Бэтмен, и устроил погром: уничтожил его лабораторию в Аркхеме, отобрал объекты экспериментов, погубил по большому счету то дело, которое он готовил в городе, – лишь несколько тысяч Готэмцев подверглись воздействию его зелья вместо запланированных миллионов, необходимых для того, чтобы подтвердить его гипотезу. Но что хуже всего, этот, укрывшийся под маской поборник порядка изгнал Джонатана из уютного уголка в бедность и деградацию. Ему пришлось расстаться с уютной квартиркой на Готэмских высотах, с сумасшедшим домом, в котором он столько месяцев трудился и который служил ему надежным убежищем. Да-да, в первую очередь именно убежищем.
Для начала, когда ущерб, нанесенный Бэтменом, сделался неоспоримым и превратился в суровый и гнетущий факт, ему пришлось бежать из Аркхема. К счастью, на улицах вокруг дурдома было темно, и на них царило полное смятение, поэтому Крейну удалось улизнуть незамеченным. У него не было никакого плана – только стремление переправиться через реку в центральную часть города, а оттуда... куда угодно. Мимо него торопливо прошагали двое полисменов, державших руки у кобуры, и окутанный тьмой Крейн постарался вжаться в стену. До его слуха донеслось несомненное подобие его имени, и он с болезненным уколом осознал, что они, власти, полиция, ФБР, разыскивают его, Джонатана Крейна! Но если он станет кем-то другим, подсказал болезненный голосок, то окажется в безопасности. Он ощупал карманы и нашел искомый предмет, который, по всей видимости, незаметно для себя засунул в пальто: маску, маску пугала, которой пользовался в качестве инструмента в своих психологических исследованиях. Он натянул ее на голову и... ощутил в себе глубокую перемену. Джонатан Крейн съежился и отъехал на задний план, едва не исчезнув вообще. В нем пробудилась другая личность, постепенно наполнившая его и захватившая. И кем же был этот новый пришелец? Ну конечно же Пугалом. Он стоял в темноте, отдаваясь переполнявшим его чувствам. И тут он услышал звук – цок-цок – поступь копыт по древней мостовой, и увидел, как из-за угла, на гнедом коне, выезжает полисмен, едва заметный в свете луны и остановившийся в неполных десяти футах от него. Крейн пригнулся... Нет, не Крейн, это Пугало согнулся, пытаясь избежать прямого взгляда. На мгновение он потерял равновесие и выставил вперед правую руку, чтобы удержаться на ногах. Ладонь его прикоснулась к чему-то круглому, твердому и холодному: камню, почему-то вывороченному из мостовой. Пугало поднял его, взвесил, прикидывая твердость и удобство.
Полисмен наклонился вперед, похлопывая коня по бокам. Наверно, искал что-нибудь... какую-нибудь царапину или рану.
Пугало превратился в существо, совершенно чуждое прежнему Джонатану Крейну, – в человека действия. Распрямившись, он подпрыгнул и ударил полисмена камнем, и, когда с головы того слетела фуражка, ударил еще и еще раз. Полисмен повалился на землю, но все-таки не оставил коня; один его ботинок зацепился за стремя, заставив тело волочиться по мостовой.