Гордон оставил свой автомобиль возле рядка патрульных машин. И, не обращая внимания на призывные возгласы репортеров и зевак, прошел прямо в прихожую банка.
Некоторое время он следил за тем, как судебные медики выполняют свое дело. Затем он узнал у одного из детективов, что показали камеры внутреннего наблюдения.
Детектив передал Гордону пачку зернистых снимков.
Гордон посмотрел на фотографии с изображениями насмешливого клоуна с изуродованным шрамами ртом. Затем он поднял глаза и заметил движение в тени возле кассы.
– Вернусь через минуту, – бросил он детективу, отходя в сторону.
Он присоединился к затаившемуся в тени Бэтмену.
– Итак, ты здесь.
Бэтмен кивнул и поглядел на снимки.
– Опять он. А кто остальные?
– Очередная шайка, собранная из мелкой сошки.
– Принеси мне какую-нибудь купюру.
Гордон подошел к вороху двадцатидолларовых бумажек, разбросанных на полу возле трупа Сердитого, взял несколько штук и подал Бэтмену. Тот обследовал купюры с помощью какого-то устройства, висевшего у него на поясе. Приборчик пискнул.
– Здесь есть несколько моих меченых купюр, которые я передал тебе недавно, – проговорил Бэтмен.
– Мои детективы не одну неделю покупали на них наркотики. – ответил Гордон. – Этот банк обслуживал всякий сброд. Всего получается пять банков, – теперь мы знаем, где хранилась основная масса этих грязных денег.
– Пора уже и вмешаться.
Гордон помахал фотоснимком.
– А что ты скажешь об этом типе, о Джокере?
– Что важней, один человек или толпа? Джокеру придется подождать.
– А нам – ударить по всем банкам одновременно, привлечь спецназ с поддержкой, – Гордон поднял несколько купюр. – Когда о деле узнает новый окружной прокурор, он захочет вмешаться.
– Ты доверяешь ему?
– Отстранить его от дела будет сложно, – проговорил Гордон. – Говорят, что он настолько же упрям, как и ты.
Впрочем, последние слова прозвучали в пустоту. Пожав плечами, Гордон вернулся к своим детективам.
Альфред Пенниуорт, насвистывая мотивчик из старинного мюзикла, обходил пентхаус, поднимая шторы, отодвигая занавеси, не переставая время от времени восхищаться истинно живописным видом, открывавшимся из окон. Вернувшись в кухню, он поставил на поднос тарелку с овсянкой и чашку кофе и понес их в хозяйскую спальню. Остановившись в открытых дверях, он нахмурился, увидев так и не тронутую с вечера кровать.
Вернувшись на кухню, он налил кофе в серебряный термос и на лифте спустился в гараж.
Не прошло и семи минут, как он уже отогнал лимузин Уэйна в другой угол парковки, выбрался из машины, отнес термос к ржавому грузовому контейнеру, стоявшему боком на бетонных блоках и, достав ключ из кармана жилета, отпер замок на двери контейнера и вошел внутрь.
Пол с шипением пошел вниз, унося Альфреда в длинную и низкую камеру, в которую обычно он предпочитал входить через тоннель, уводивший к зданию, где располагались апартаменты мистера Брюса. Однако сегодня он решил проверить, в рабочем ли состоянии этот путь, и с удовольствием отметил, что все работает превосходно. Сотню лет назад Хай- рем Уэйн построил это помещение для экспериментов с паровой подземкой. Поезд оказался неудачным, однако семья Уэйнов сохранила в своей собственности эту территорию, на которой Хайрем проводил свои эксперименты. Об этом помещении все надежно забыли, и хотя Брюс слышал от своего дяди упоминания о подземелье, в существовании его сомневался до тех пор, пока недавние раскопки не вскрыли часть хода. Брюс ощутил, что однажды подземелье сделается полезным и с неоценимой помощью Альфреда и Люциуса Фокса откачал из него воду, укрепил стены и сделал все необходимое для того, чтобы сделать его пригодным для посещения.
Бэтмобиль располагался в самом центре помещения, возле кучи компьютеров, принтеров, верстаков, электрических инструментов. Брюс сидел посреди этой груды, внимая программе местных новостей.
– Будет просто здорово, когда восстановят поместье Уэйнов, и вы сможете пренебрегать ночлегом не в наемном пентхаусе, а в собственном доме, – проговорил Альфред, наливая кофе в крышку от термоса.
Передав крышку Брюсу, Альфред устроился на стуле неподалеку от своего хозяина. Когда новости закончились, Брюс вернулся к занятию, очевидно прерванному новостной программой – он зашивал рваную рану на руке: одна из собак Чечена все-таки достала его.
Отобрав у него иглу, Альфред наставительным тоном произнес:
– Когда вы беретесь штопать себя самостоятельно, получается очень грязно и неаккуратно.
– Но я учусь на собственных ошибках.