Дент посмотрел на судью.
– Ваша честь, прошу разрешение рассматривать этого свидетеля в качестве обвиняемого.
– Обвиняемого! – возмутился Росси. – А как тебе нравится это?!
Росси поднял вверх руку, и в ней каким-то образом оказался пистолет. Он прицелился в голову Дента, находившегося в каких-то четырех футах от него, и нажал курок. Раздался громкий щелчок, но выстрела не последовало. Сделав шаг вперед, Дент выхватил пистолет левой рукой, а правой ударил Росси по зубам. Отплевываясь кровью, Росси повалился на место свидетеля.
Достав обойму из оружия Росси, Дент бросил ее на пол и подошел к сидевшему Марони. Швырнув разряженный пистолет на стол перед Марони, он непринужденным тоном проговорил.
– Керамический, 28 калибр. Не заметен для металлодетекторов. И наверняка сделан в Китае. – Повернувшись назад к месту свидетеля, он продолжил: – Мистер Росси, рекомендую вам покупать американское оружие.
Поправляя галстук, Дент наблюдал, как охрана выволакивает Росси со свидетельского места.
– Ваша честь, – обратился Дент к судье, – я еще не закончил допрос этого свидетеля.
Через час Дент шел по приемной зала суда вместе с Рейчел, чуть запыхавшейся, стараясь держаться вровень с ним.
– Мы никогда не докажем, что этот пистолет принадлежит Марони, – говорила она. – Но я скажу тебе одно: попытка убить тебя означает, что мы взяли их за горло.
– Рад, что это доставляет тебе удовольствие, – проговорил Дент. – И кстати, со мной все в порядке.
Рейчел потянула Дента за рукав, и тот остановился. Она провела пальцами по лацканам его пиджака.
– Харви, ты – окружной прокурор Готэма. И если в тебя не стреляют, это значит, что ты не справляешься со своими делами. Конечно, если бы ты сказал, что взволнован покушением, мы могли бы провести остаток дня вместе.
– Не получится. Я приволок сюда начальника Отдела по борьбе с особо тяжкими преступлениями.
– Лейтенанта Гордона? Он – наш друг. Постарайся быть с ним любезным.
Дент и Рейчел поцеловались на прощанье, и прокурор отправился работать дальше. Свернув в узкий коридор, Дент вошел в свой кабинет. Джеймс Гордон уже ожидал его там. Они обменялись рукопожатием.
– Говорят, что тебе сейчас крепко досталось, – проговорил Гордон. – Какой позор, что в этом замешан Сэл.
– Что ж, когда имеешь дело с этой публикой, нужно считать за счастье, когда они дают тебе второй шанс.
Дент подошел к столу и достал из ящика стопку купюр.
– Слегка облученные бумажки, – проговорил Гордон.
– Новая прихоть городских копов, – заметил Дент. – Помогает?
– Мы сотрудничаем с различными сыскными агентствами.
– Не надо, Гордон. Я хочу встретиться с ним.
– Согласно официальным бумагам, правозащитник по имени Бэтмен должен быть пойман и немедленно арестован.
– А что делает прожектор на крыше вашей конторы?
– Если у вас есть какие-то намерения в отношении неисправного оборудования, можете забрать его, прокурор.
Дент бросил купюры на стол с выражением досады на лице.
– Я отправил за решетку всех деятелей, занимавшихся в Готэме отмыванием денег. Однако эта публика по-прежнему качает деньги. И мне кажется, что вы и ваш друг напали на след и пытаетесь ударить их в самое чувствительное место, то есть по кошельку. Смелое решение. Не хотите ли принять меня в долю?
– В этом городе чем меньше людей знает о деле, тем проще провести операцию.
– Гордон, мне не нравится то, что у вас есть собственное подразделение спецназа, как и то, что в нем полно копов, зарегистрированных в отделе служебных расследований.
– Если бы я не работал с парнями, которых вы регистрировали, делая себе имя в отделе служебных расследований, то мне пришлось бы работать в одиночку. Мне не нужны баллы за облик идеалиста. Мне приходится делать все возможное, располагая тем, что у меня есть.
– Посудите сами, Гордон, вы хотите, чтобы я подписал ордера на обыск и расследование в пяти банках, не сообщая мне о том, кого вы разыскиваете?
– Я могу назвать вам все пять банков.
– Хорошо, начнем с этого. Я предоставлю вам ордера. Но я хочу, чтобы вы доверяли мне.
– Не стоит покупать меня, Дент. Мы и так знаем, что вы – белый рыцарь нашего славного Готэма.
Дент ухмыльнулся:
– Поговаривают, что на самом деле мне дали совсем другое прозвище.
На целую милю ближе к центру города Люциус Фокс председательствовал на совете директоров компании «Уэйн Энтерпрайзес». При всей своей аккуратной внешности и безупречном костюме, Фокс, однако, ничуть не был похож на того, кем являлся по сути дела – на генерального директора «Уэйн Энтерпрайзес». В его манерах и облике не было ничего от раскормленного и ленивого кота. Напротив, он выглядел именно тем, кем и был: изобретателем, коэффициент интеллекта которого зашкаливал за все пределы. До тех пор пока его босс, Брюс Уэйн, не вернулся из долгой семилетней поездки, Люциус был полностью удовлетворен собственной незаметной ролью. Всем было известно, что он был любимчиком Томаса Уэйна, отца Брюса, и потому новые управленцы, в чьи руки постепенно перешел контроль над компанией после смерти старшего Уэйна, доверяли Люциусу не в большей мере, чем доверял им он. Они не стали увольнять его: неизвестно, по какой причине, да она и не интересовала Фокса. Вместо этого они отправили его в Отдел прикладных наук с каждым новым кварталом все менее и менее занимавшийся делами непосредственно важными – в отдел, занимавшийся скорее перспективными исследовательскими работами, чем приносящими скорую выгоду разработками. Скоро они перевели этот отдел в подвал, урезали его бюджет, поставили Люциуса во главе немедленно уволенного ими же персонала и пожелали ему удачи на новом поприще. Но Люциус был доволен. Более чем доволен. Он словно бы очутился в рождественское утро под елкой. У него остались любезные его сердцу игрушки – прочие именовали их исследовательскими проектами – и бездна времени, чтобы играть в них в своем подвальном одиночестве. У него было собственное время, собственные книги, собственный совет.