– Прости, я не хотел, – ответил Брюс.
– Надеюсь на это.
– О чем вы здесь с Альфредом так мило беседовали?
– Я пришла, чтобы повидать тебя.
– Хорошо. Может, пройдем в гостиную?
– Здесь тоже неплохо.
– Еще чашечку? – предложил Альфред.
– Это было бы здорово, – ответила Рейчел.
Альфред налил девушке чаю, наполнил чашку Брюса, а потом откланялся.
Брюс поглядел через стол на Рейчел. Она конечно же повзрослела, однако жаловаться ей было не на что. Рейчел всегда была хороша собой, но сейчас по всем разумным критериям она стала просто прекрасной. Прекрасной и сильной, жесткой, полной сочувствия и отважной.
– Ты сейчас занят не тем делом, – сказала она.
– То есть? Мне не стоит ломать чужие машины? Или назначать свидания дебютанткам?.. Что именно?
– Пожалуйста, Брюс. Не стоит устраивать маскарад, когда ты имеешь дело со мной.
– Честное заявление.
– Но это не все. Я бы хотела, чтобы ты прекратил и другой маскарад.
– Какой, хотелось бы узнать?
– Я о Бэтмене.
Помедлив, Брюс сделал глоток, а потом поставил чашку на стол и спросил:
– Какие возражения ты имеешь против моей новой роли?
– Мне кажется, что ты начал увлекаться ею. Слишком увлекся. О, я не сомневаюсь в том, что ты выстроил для себя подходящее благородное оправдание. И так далее, и так далее, и так далее. Но рано или поздно ты прилипнешь к этой маске, и это заставит тебя переступить черту.
– Ты боишься, что я кого-нибудь убью?
– Или станешь причиной чьей-либо смерти – случайный «побочный эффект» по твоей же терминологии. И выдумаешь себе новое оправдание, скажешь себе, что это было необходимо, что ничего сделать было уже нельзя, что ты всего лишь действовал по обстоятельствам. Разве подобная логика не кажется знакомой тебе?
– Нет, с чего, собственно, она должна казаться мне знакомой?
– Тебе следовало бы читать больше исторических книг. Тогда ты узнал бы некоторые из оправданий, к которым прибегают военные преступники.
– Я буду осторожен.
– Да, ты попытаешься соблюдать осторожность, по крайней мере, на первых порах. Однако ты будешь то и дело попадать в ситуации, которыми не сможешь управлять, ситуации, бросающими в панику нормального человека. Мне приходится весь день общаться с копами и жульем, весь и каждый день. И я знаю, что может случиться с обыкновенным человеком.
– При всей моей скромности, я – не совсем обычный человек.
– Ты богаче большинства людей. Ты невероятно умен, силен, симпатичен, решителен, наделен волей. Но ты плаваешь в той же лужице генов, что и мы, обыкновенные люди. А они совершают ошибки; так что неудача не обойдет и тебя, и в результате кто-нибудь может погибнуть. И тогда ты или погубишь себя раскаянием или сделаешься склонным к самоубийству социопатом. Не знаю, какой из вариантов хуже.
– Насилие иногда необходимо.
– Да. Но лишь для того, чтобы спасти свою или чужую жизнь. Но не как политический метод, – а ведь ты намереваешься с помощью насилия разрешать невероятно сложные проблемы, а подобный способ не срабатывал ни у кого и нигде? Он опробован, опробован давным-давно! Помнишь старое определение безумства. Это когда ты повторяешь и повторяешь одно и то же действие, рассчитывая получить другой результат.
– Рейчел, обещаю тебе, я не дойду до крайностей.
– Я в это не верю.
– Ты знаешь, как я уважаю твое мнение, но в данном случае ты не права.
– Посмотрим. Сам убедишься в моей правоте.
– Надеюсь, этого не произойдет.
Альфред ощущал легкое чувство вины. Ему не следовало подслушивать интимный разговор, но молодые люди могли обменяться информацией, и он должен был знать ее. Теперь все выяснив, он встревожился, потому что разделял опасения Рейчел. Конечно, он не испытывал такой тревоги как молодая женщина, однако... именно ему приходилось обрабатывать раны Брюса Уэйна, всегда подшучивавшего над ними, чтобы облегчить себе боль, и он заметил тонкие перемены, произошедшие в характере Брюса после возвращения его из скитаний за рубежом и времени, проведенном в обществе Раса аль-Гуля. Конечно, Брюс уже не был тем смышленым и обаятельным ребенком, который запомнился Альфреду, люди меняются с возрастом; и замеченные им изменения, возможно, просто объяснялись взрослением Брюса. Тем не менее Альфред не мог не испытывать тревоги.
Когда девушка собралась уходить, Альфред проводил ее до двери, сказал, что всегда будет рад видеть ее, и вернулся, чтобы посмотреть, как Брюс наслаждается чаем.
Джокер заметил автобус еще за квартал – разве это не удача? – и старую леди, дожидавшуюся его на остановке. Дело требовало идеального расчета времени, однако Джокер любил подобные фокусы. Остановившись прямо позади старой леди, он наблюдал за автобусом, приближавшимся, приближавшимся, приближавшимся, оказавшимся уже в нескольких футах от него.