— Ты знаешь, в секции постельных принадлежностей стоит громадная удобная кровать «Калифорнийский король», что скажешь…
— Ты имеешь в виду, — спросил Брюс с долей иронии, — скинуть наши карнавальные костюмы?
В ответ Селина рассмеялась, скорее грустно, чем счастливо.
— Кажется, меня тошнит от масок.
— Меня тоже, — согласился Брюс. — Так почему ты пришла сегодня?
Но она покачала головой:
— Сначала ты.
Он снова притянул её к себе.
— Чтобы увидеть тебя.
Она долго молчала. А когда заговорила, Брюс снова уловил нотки печали в её голосе.
— Это так замечательно. И мне очень хотелось бы сказать то же самое, но… я пришла из-за Макса.
Брюс даже перестал танцевать. Макс Шрек? Неужели что- то происходило у него прямо перед носом, а он ничего не замечал? Служебный флирт или даже роман?
— Ты ведь не имеешь в виду… ты и Макс?… — гипотетично спросил он.
На этот раз смех Селины означал, что его предположения не могли уйти от правды дальше, чем сейчас. Она покачала головой.
— Это и Макс, — объяснила она, раскрыв сумочку и вытащив оттуда короткоствольный крупнокалиберный револьвер.
36
Брюс затолкал револьвер обратно в сумочку и продолжал танцевать как ни в чём не бывало. Селина поражалась, как она могла показать ему оружие? Сначала она решает держать в секрете своё приобретение, а потом напрямую выкладывает об этом Брюсу. Что- то было в мистере Брюсе Уэйне, что-то загадочное, но и что-то, заставлявшее верить ему.
Она посмотрела на его удивлённое лицо и решила объясниться, пока он что-либо не предпринял.
— Послушай, — начала она, — только не говори мне, что убийство-Макса-не-решит-чьих-либо-проблем, потому что оно решит. Ты не устал от этого лицемерного барона- грабителя, который всегда выходит сухим из воды? Хотя должен быть шестью футами ниже поверхности?
Брюс уныло покачал головой.
— Подожди, я уверен, у тебя есть множество причин ненавидеть своего босса, ко… — Он развёл руками, как будто сам не знал ответа. — Господи, Селина, ты ведь не судья на заседании присяжных. Я только хочу спросить: ну кто ты, по-твоему, на самом деле?
Она задумчиво, немного с грустью посмотрела на него. До того, как погибла Ледяная Принцесса, она бы сказала ему. В ней было так много злости против стольких вещей; и эта злость вырывалась наружу в образе Кэтвумэн. Но сейчас?
— Я уже и сама не знаю, Брюс, — сказала она, уловив своё собственное отчаяние.
Они по-прежнему танцевали, кружась по бесконечному этажу универмага под медленную грустную мелодию. Она взглянула под потолок и увидела веточку омелы. Прильнув к Брюсу, она нежно поцеловала его. Впрочем, даже в поцелуе ощущался вкус грусти.
— Поцелуй под омелой, — сказала Селина, повторяя чужие слова. — Омела может быть смертельной, если съешь её…
Брюс отсутствующе посмотрел на неё и процитировал другие слова, которые девушка тоже знала:
— Но поцелуй может быть ещё смертельнее, если ты это имеешь… в виду.
На последнем слове он запнулся, как будто ему пришла та же мысль, что и Селине.
Они заговорили одновременно.
— Ты — это она?! — воскликнул он, в то время как она спросила:
— Ты — это он?
Ни ему, ни ей не требовались слова. Задав друг другу вопрос, они уже знали ответ.
Он и был Бэтмэном?
А она была Кэтвумэн. Но кто в это поверит?
Кроме них двоих?
Брюс очень нежно расстегнул манжет её блузки и засучил рукав. Движения его пальцев превратились почти в ласку, когда они скользили по коже её предплечья.
— Ожог, который ты получила от меня, — сказал он. Селина заметила сожаление в его голосе.
Но ей тоже необходимо подтверждение, подумала она, расстёгивая нижнюю пуговицу его рубашки и забираясь пальчиками внутрь, вдоль мышц живота. Она нащупала рядок рубцов.
— Следы когтей, которые я оставила тебе, — сказала она и вздохнула. Слишком много неожиданностей за один вечер. — О, Боже, — прошептала Селина и испугалась, закончив свою мысль. — Не значит ли это, что мы должны начать драться прямо сейчас?
Брюс никак не ответил, лишь сильнее прижал её к себе. А Селина крепко обняла его. Она была так напугана! Да и он, как ей почудилось, тоже.
— Так что мы собираемся делать? — спросила она минутой позже.
— Не знаю, — ответил Брюс, — но пока мы не выяснили это, давай… давай просто потанцуем.
На мгновение Селина почувствовала себя по-настоящему счастливой.
Ну вот, это ему нравилось куда больше.