Кортни была удивлена, когда увидела волшебные подарки от родителей. Она подумала, что их выбирала мама, просто она не могла вообразить, что отец делал это. Майкл тоже получил несколько волшебных подарков, включая от УУУ, которые подарила ему сестра.
Одним из подарков девочки был портфель, вместительность которого могла увеличиваться, но снаружи он оставался неизменным, странно было то, что она никогда не видела ничего подобного в магазинах. Но больше всего ее удивила модель Галактики, с помощью нее ей больше не придется ходить ночью на астрономию. Она знала, что подобная вещь стоит очень дорого.
Как ни смотри, но Рождественский день у Барнсов прошел отлично. И вечером они пошли в гости к родителям Кэтрин. Кортни чуть не упала, когда увидела там Бенджамина Джонса, ее одногодку из Райвенкло. Он был полукровкой и, скорее всего, его отец имел дела с братом Кэтрин — Якобом.
После того, как родители Бенджамина, Норман и Луна, узнали, что здесь есть еще волшебники, они сразу подошли к Барнсам, чтоб поговорить, предварительно отойдя в дальний угол.
Кэтрин узнала то, что Луна ведьма и Бенджамин самый младший и единственный с волшебными способностями из их восьми детей. А вечеринка тем временем продолжалась.
Джонсы и Барнсы, по крайней мере Луна, Норман и Кэтрин, болтали. А Дэвид почти все время молчал, лишь иногда кратко отвечал на вопросы, адресованные ему. Но вскоре настало время прощаться.
Луна, заинтересованная поведением Дэвида, протянула ему руку. Он в свою очередь посмотрел на нее с недоверием, но руку все же пожал. Она, пожав руку Дэвида, посмотрела на его ладонь и сказала, глядя ему в глаза:
— Вы не знаете, какому миру вы принадлежите.
Затем она последовала за мужем и сыном, которые уже выходили за дверь.
А Дэвид смотрел на нее шокированно.
Следующим утром Кэтрин специально встала раньше, чтоб поговорить с Дэвидом, пока не проснулись дети. Она застала его на кухне, когда он читал газету и пил Горячий шоколад.
— Нам надо поговорить, — и, не дождавшись согласия, сразу задала вопрос. — Ты едешь в Хогвартс или нет?
Дэвид закрыл газету и решительно ответил:
— Нет.
Кэтрин, сузив глаза, чуть ли не скрипя зубами:
— Почему нет?
— Я не хочу! — сказал он, не скрывая злости.
Кэтрин уже открыла рот, чтоб накричать на него, но вдруг услышала чей-то всхлип. Обернувшись, они увидели Кортни, которая бежала наверх, к себе в комнату.
Дэвид первый раз видел Кэтрин настолько злой: она внезапно встала и залепила ему пощечину.
— Мне уже все равно, если ты мне не говоришь. Но тебе лучше пойти туда и поговорить с Кортни. Она имеет право знать! Я не хочу видеть тебя до тех пор, пока ты не решишь все свои проблемы!
Голос Кэтрин повышался по мере этой тирады, и под конец она уже кричала на ошеломленного мужа, который держал одну руку на щеке, куда она недавно ударила. Затем она вылетела из комнаты и заперлась в библиотеке.
Дэвид, просидев не меньше получаса, взял первую попавшую куртку и вышел из дома. Три часа он гулял в парке, наедине со своими мыслями. Земля была покрыта снегом, и озеро уже давно замерзло. В столь ранний час на улице было всего несколько конькобежцев. Очистив скамейку под березой, он сел. Он держал голову руками, размышляя как ему поступить.
В пять часов вечера дверь медленно отрылась и Дэвид Барнс тихо вошел. Повесив свою куртку, он поднялся по лестнице. Кэтрин смотрела на него красными, заплаканными глазами из гостиной, где она сидела.
* * *
В комнату Кортни кто-то постучал.
— Войдите, — сказала она, откладывая книгу, подарок Анжелы на Рождество. Дверь открылась, на пороге стоял ее отец.
— Можем мы поговорить?
Девочка посмотрела на него тяжелым взлядом и кивнула.
— Я прошу прощения, Кортни... я...
— Ты сказал, что стараешься. Так постарайся приехать в Хогвартс.
— Я не могу поехать, дорогая. Не могу. — Дэвид Барнс выглядел отчаянным и... испуганным.
Кортни впервые видела своего отца таким.
— Почему не можешь? — Кортни и не почувствовала, как слезы снова полились из ее глаз.
Дэвид отвел взгляд от дочери.
— Я... я не готов.
— Что ты имеешь ввиду? Пожалуйста, папа, я хочу чтобы ты поехал. Пожалуйста, приезжай.
Мужчина сел на стул у стола.
— Я... — он остановился.
Промолчав с минуту, он поднял глаза на Кортни, он тоже плакал.