Именно в одну из таких ночей, когда все бесились нагишом, Кэт подошла к Алёше. Свет от костра отбрасывал оранжевые блики на её загорелое тело. Она улыбнулась загадочно и, не говоря ни слова, горячим, влажным ртом обхватила Алёшины губы. Всё произошло само собой. Быстро и сумасшедше. Совсем не так, как с Машей. Алёша и Кэт не стали парой: ни одному из них это было не нужно.
Доев батон, Алёша сбросил с себя одежду и вошёл в воду. Ежедневно он плавал подолгу, помня, что стоит мышцам ослабнуть, вернутся боли и ходить будет совсем сложно. И сейчас-то было не легко. Страх снова стать немощным дисциплинировал лучше любого тренера. Ребята уже не удивлялись его тренировкам, рюкзаку, набитому кирпичами — «для сильной спины», неизменной трезвости и утренним молитвам. Кличка «Праведник» приклеилась к Алёше накрепко. За лето, проведённое у моря, на теле Алёши схватился загар, и уродливые, большие шрамы забелели ещё ярче, вызывая молчаливую оторопь у тех, кто их видел впервые.
Несмотря на шутки и приколы, без которых жить не могли его новые друзья, эти бесшабашные обалдуи уважали Алёшу за упорство и опыт, которого хватило бы на них скопом. Нередко, пока остальные стояли на головах, Алёша и двадцатипятилетний Шаман философствовали у костра и решали, что делать дальше. На правах старших.
Заплыв далеко, Алёша обернулся на берег. Далеко-далеко виднелись пятнышки костров. Алёша вдохнул полной грудью. Тело таяло в солёных волнах – таких тёплых, что, казалось, границ между кожей и тёмной водой не существует. Он лёг на спину и просто смотрел в небо.
Чувство свободы вдохновляло, оно было совсем новым, но настолько же ярким и изумительным, как солнечный день для внезапно прозревшего, как симфония Рахманинова для человека, только обретшего слух. Разве он жил раньше без этого столь естественного для души состояния, когда просто дозволено быть собой, даже нет – когда не нужно спрашивать ни у кого дозволения!
Несмотря на всё утраченное, растерянное за последнее время, Алёша был благодарен тому, кто вёл его свыше. И сейчас, покачиваясь на волнах, отринутый церковью изгой чувствовал и понимал больше, чем недавний послушник, выпрашивающий наставления перед образами. Видно, так нужно, так правильно было – уйти оттуда, где другим хорошо, потому что общего, единого «хорошо» для всех не существует. Кривить душой нельзя. И нельзя служить Богу неискренне. Служить Богу можно лишь с ощущением радости в сердце. Такой, как сейчас.
Живо вспомнилось детство, пение перед зеркалом, зависть к ребятам в косухах с гитарами в кофрах, жажда попробовать самому и побои за это. Отец Георгий говорил о необходимости найти свой путь, и Господь давал знаки, а он, Алёша, не слышал. Тому, кто хоронит мечту, приходится умирать за неё самому... Частично или полностью.
И счастлив тот, кто понимает, что жизнь намного больше, шире, бездоннее, чем представляется.
Куда идти? Сегодня Алёше это было ясно, как никогда. И потому из самой глубины сердца шла искренняя молитва. Молчаливым напевом он благодарил Бога за внезапный рай: за свободу и простоту, за батон с чаем на ужин, за море, исцеляющее от болей, за первых в его жизни друзей и, особенно, — за возможность петь. Всё это было настоящим.
Побыв наедине с небом, Алёша развернулся и, рассекая руками волны, направился к берегу. Ребята собрались у костра. Увидев Алёшу, Лиса замахала руками:
— Эй! Иди скорее! Рапанов не достанется.
— Не зови его! Сейчас отдашь самое вкусное! – буркнул Дарт.
— Ему надо. Тут фосфор – для костей, — возразила Лиса, по-хозяйски уткнув руки в боки. – Видел, он вечером опять хромал сильно?
Усевшись между Майком и откуда-то появившейся Кэт, Алёша обдумывал, как сказать, что уезжает. Лиса передала ему пластиковую тарелку:
— Ну, догнал свою рыжую?
— Нет.
Дарт протянул Алёше сигарету, но тот отказался:
— Спасибо. Я бросил.
— Недолго ты греху курения предавался, сын мой! – нарочитым басом пробубнил Шаман.
— Не кайф голос портить.
— И то верно.
Облизывая пальцы, Кэт заметила:
— Ставлю банку пива на то, что наш Праведник ничего не рассказал о продюсере.
— Каком продюсере? – удивился Майк.
Кэт подмигнула Алёше:
— Как я тебя уже знаю, молчун, а? – и легонько толкнула его плечом.
— Лёха, колись, давай! – потребовал Шаман.
Алёша признался и добавил:
— Интересно, на что я способен. Не исключено, что меня выгонят на пинках, как когда-то из музучилища. Но попробовать стоит.
Народ у костра расхохотался, а Кэт подавилась рапаном:
— Нет. Вы его слышали?! – возмутилась она. – Больной на всю голову! Кто тебя прогонит?! С таким голосиной? А в зеркало ты себя видел?!
Алёша пожал плечами:
— Там и получше меня народу будет немало наверняка, – и спросил: — Ребят, мне из общей кассы причитается что-нибудь? Наскребу или нет на поезд до Москвы? Не хочу отца посвящать.
— А то, — хихикнул Майк. – И даже обратно с шиком доедешь.
Изрядно обросший бородой Шаман подался вперёд и пробасил:
— А когда, говоришь, кастинг?
— Через неделю, — ответил Алёша.
— Народ, кто за то, чтобы попутешествовать в остаток летних дней, если наш Праведник, конечно, не будет сопротивляться?
— Куда? – не понял Дарт.
— Как куда? – сказал Шаман. – В Москву, конечно. Фургон на ходу. Прокатимся, сдадим нашего соловья в руки продюсеров. Пусть только попробует не выиграть!
— Вау! Прикольно! Мы «за»! – захлопали в ладоши Кэт и Лиса.
Алёша счастливо смотрел на то, как рука к руке складывается у костра пирамида ладоней поддерживающих его друзей.
— Ну?! – вопросительно взглянул на него Шаман.
И Алёша положил сверху свою ладонь.
— Спасибо.
— Не забудь хорошо помолиться, — хмыкнул Майк.
— Уррааа! Мы едем в Москву! – заорал на весь берег Дарт.
Конец второй части
[1] Трудник – человек, живущий при монастыре или ските, бесплатно выполняющий работы для блага монастыря, ограниченно соблюдающий положения монастырского устава
[2] (Перевод) Никто не знает, как это – быть плохим, быть грустным, скрывая всё за голубыми глазами.
[3] Люблю тебя… я люблю тебя… Говорит мне она.
[4] рэп Black Toast Music
[5] Скандально известная женская панк-группа
[6] В 18-й главе Апокалипсиса Иоанн Богослов описывает падение блудницы (Откр.18:2).
[7] Необычная любовь (англ.)
[8] 1 Вся моя жизнь прошла в ожидании момента,
Когда я скажу тебе, что чувствую.
И хотя я пытаюсь сказать, что нуждаюсь в тебе,
Я остался здесь без тебя…(группа Hurts, “Stay”)
[9] Вид дисциплинарного наказания, при котором священник лишается права служить в церкви.
[10] И я нарекаю тебя непрощенным… (песня «Непрощенный» («Unforgiven»))
[11] (Гал. 4:17)
[12] Строка из одноименного стихотворения С.А. Есенина
[13] Песня группы W.A.S.P. “Hold on to my heart” – «Прижмись к моему сердцу»
В моем сердце пожар,
И нет дождя, чтоб его затушить.
А пожар сжигает сердце,
И нет такого дождя, чтоб его затушить.
Так что просто обними, обними меня…
[14] Американский гитарист-виртуоз и автор песен, известен как гитарист рок-группы Bon Jovi