— Вы думаете, я ей не безразличен? И она испытывает ко мне чувства?
— Вопрос только — какие? Леди Элеонора не похожа на влюблённую, в классическом понимании этого слова. И, кажется, она осознанно запрещает разрастаться чувствам к Вам. Я не зря назвала ваши отношения «странными». Я всё боялась, что Вы к ней равнодушны, и она будет испытывать боль неразделённой симпатии, если не сказать больше. Но сегодня утром я случайно была свидетельницей того как Вы в ранний час покидали западное крыло…
Она пристально посмотрела герцогу в глаза.
— Уверяю Вас, графиня, между мной и Её светлостью этой ночью, равно как и в предыдущие ночи, ничего непристойного не происходило!
— Ваша светлость! Не оправдывайтесь. В конце концов, леди Элеонора не юная девочка, а вдова. И мне ли не знать, что жизнь вдов зачастую отличается от жизни других женщин. «Что дозволено Юпитеру, то не дозволенно быку».
— И все же я настаиваю, герцогиня не была мною скомпрометирована… — сказав это, он вдруг сник, — Хотя, конечно, была… Никто не поверит, что я пальцем её не тронул, когда почти всю ночь провёл в её постели.
— Ах! Боже мой! Избавьте меня от подробностей. Я очень люблю Элеонору, и мне больно, что её жизнь наполняется такими недопустимыми для приличной женщины моментами.
— Поймите меня правильно, миледи, я неоднократно предлагал герцогине стать моей женой, но она упорно даёт мне отказ.
— Прошу прощения, Ваша светлость, но сейчас я меньше всего хочу напоминать, что у Вас уже есть согласие на брак двух других моих племянниц. К тому же сомневаюсь, что леди Элеонора согласится стать Вашей женой. И дело тут совсем не в Вас.
— Что касается мисс Мадины и мисс Линды то, как заверила меня их благоразумная старшая сестра, согласие на брак с любой из них я могу считать аннулированными. Вы и сами меня заверяли, что поведение Ваших юных племянниц можно рассматривать скорее, как шутку и розыгрыш, нежели как поведение взрослых леди. Их шутка не причинила мне боль или унижение. Можно сказать, они пошутили — и мы вместе посмеялись. Всё! Инцидент исчерпан. И продолжения не будет.
— Тогда объясните, почему моя драгоценная Элеонора до сих пор уверена, что Вы не отказались от идеи взять в жёны одну из её сестёр?
— Потому что узнай правду, она сбежит из этого дома. Точнее, от меня, — к этому моменту Риккардо пришёл в отчаянье, и голос его стал резким. — Я только одного понять не могу, неужели я настолько хуже её покойного мужа? И в этом кроется причина её отказов?
— Мне кажется, Вы ошибаетесь. Брак со Стивеном не был по любви. Как они жили, мне доподлинно неизвестно, но одно я помню точно, улыбалась она только до того, как стала его женой. Я думаю, она боится, что с Вами её ждёт тоже разочарование, что было у неё с мужем.
— Ваши слова дарят надежду.
— Ваша светлость, я постараюсь и дальше смотреть сквозь пальцы на Ваши ухаживания за леди Элеонорой, но только при условии, что Вы не отступитесь. И сделаете её счастливой.
— Меня трудности не пугают, а видеть на её красивом лице улыбку — будет подлинным счастьем.
— В таком случае, прощайте, милый герцог! Мне нужно уезжать… Надеюсь, завтрашний бал будет для всех вас незабываемым праздником.
Через час Белинда уехала. Проводив её, Риккардо отправился в ювелирную лавку. Он уже давно заказал в подарок для Мадины и Линды сапфировые колье с серьгами. Два комплекта украшений, несмотря на одинаковую стоимость, были разного дизайнерского исполнения. Один предполагал растительный орнамент, другой геометрическую симметрию. Риккардо планировал забрать подарки для своих подопечных накануне грандиозного бала, чтобы уже завтра Мадина и Линда имели возможность продемонстрировать свои новые украшения.
Забрав драгоценности, герцог задержался у прилавка, раздумывая о подарке для единственно желанной женщины. Но его взгляд, ни на чём не останавливался. Расстройство столь ценного покупателя привлекло внимание хозяина ювелирной лавки, и он предложил колье из жемчуга.
— Ваша светлость, взглянете на это.
— Нет, такое у неё уже есть. Мне нужно что-то особенное. Более роскошное. И непременно с рубинами.
— В таком случае, может, Вас заинтересует это колье и серьги к нему?
И в эту секунду Риккардо увидел то, что подсознательно искал. Глядя на колье, дух захватывало. Мастеру удалось из рубинов и изумрудов создать восхитительный каскад алых роз.
— Беру!
Вечером приехал Арлен с матерью и тётей.
Единственным человеком, который был относительно равнодушен к этому приезду, оказалась Нора. После ужина Риккардо вручил Мадине и Линде подарки. Девушки очень обрадовались такому вниманию.
Нора опять была единственной, кто остался безразличной к радости сестёр. Припасённый для неё подарок Риккардо не стал вручать при свидетелях, поскольку понимал, что подобным жестом вызовет подозрение окружающих.
А главное, он не знал, как Нора отреагирует на сюрприз.
Вечером, когда все разошлись по своим комнатам, Риккардо подошел к двери голубой спальни западного крыла. Рука его уже была занесена, чтобы постучать по массивной двери. Но сомнения мешали сделать шаг.
Он не боялся Норы.
Не боялся себя.
И всё же замер у её двери.
Неожиданно дверь медленно стала открываться, но не благодаря усилиям герцога. За дверью стояла Нора. Судя по шелковому халатику, накинутому поверх ночной рубашки, она уже готовилась спать, но шорох у дверей привлёк её внимание и заставил покинуть постель.
— Почему-то не удивлена, вновь видеть Вас в столь поздний час у себя.
— Я могу войти?
— Своим визитом Вы подрываете мою репутацию.
— Это только если нас увидят. Подождём кого-нибудь, или Вы меня всё же впустите?
После секунд сомнений, Нора отступила на шаг вглубь комнаты. Риккардо вошел и закрыл за собой дверь.
— Ваша светлость, я напоминаю, не следует Вам приходить ко мне.
— У меня были серьёзные причины.
— А до утра не могли подождать Ваши причины?
— Дело не во времени. Мне не нужны свидетели.
Встревожено Нора посмотрела на герцога. И медленно сделала шаг прочь от него.
— Не бойтесь, — усмехнулся Риккардо, поняв её страхи. — Я пришел, чтобы вручить подарок.
Он достал из кармана халата колье и протянул его Норе.
— Что это? — удивилась она.
— Надеюсь, украшение понравится. И Вы его наденете завтра на бал.
Осознавая, что в руках у герцога, Нора стала отступать и остановилась лишь, когда дошла до камина.
— Нет… — замотала она головой, — Вы не должны мне делать подобные подарки. Это неправильно.
Не спеша Риккардо подошёл к камину, вернее к Норе.
— Неужели не нравится? Одно Ваше слово, и я переверну весь свет, но отыщу желанное Вами украшение.
Он развернул колье, демонстрируя его. Зажженные свечи канделябра, стоящего на камине, полностью осветили украшение. И оно заиграло сотнями гранями рубинов и изумрудов.
— Не нравится?
— Оно великолепно. Такая красота не может не понравиться. Но я не могу его принять.
— Это колье Вас не обязывает быть благодарной мне. Неловкость не испытывайте. Примите его, и лишь тогда уйду я.
— Нет. Нет. Я не могу.
— Возьмите. Никто не узнает, что оно от меня. Будете говорить, что его подарил Стивен, когда вы были на континенте.
— Мне никто не поверит. Все знают, каким скупым он был. Кроме кольца он ничего из украшений мне не подарил.
— Он был болван. Взять в жёны такую красавицу и не баловать её, это кощунственно.