Риккардо сделал шаг к двери, но неожиданно в неё постучали. Дворецкий распахнул массивную дверь. На пороге стоял мальчик лет двенадцати, а чуть дальше от него коренастый мужчина, с равнодушным видом озирающийся по сторонам.
— Что тебе угодно? — растерянно, спросил Линдсей.
— Добрый день! Меня зовут Джером, я сын мистера Фридмана, владельца ювелирного магазина, что на Флит Стрит. У меня посылка для герцога Редклифф, — сообщил мальчик.
Мужчина, который видимо был всего лишь сопровождавшим сына ювелира, даже не взглянул на порог.
— Проходи! — дворецкий жестом указал мальчику, что ему лучше войти.
Войдя, Джером достал из внутреннего кармана своей жилетки небольшой, но пухлый коричнево-желтый конверт. Линдсей потянулся к нему, но мальчик прижал конверт к себе.
— Простите сэр, я должен вручить это лично герцогу. Надеюсь, это возможно?
— Да, возможно! — вмешался Риккардо, наблюдавший сцену со стороны. — Мистер Джером Фридман, герцог Редклифф сейчас стоит перед Вами, и Вы можете выполнить свою миссию.
— Добрый день, Ваша светлость! Конверт лично Вам в руки просила передать миледи, — мальчик без колебаний передал конверт герцогу. — Прощайте.
— Не так быстро, молодой человек! Пройдёмте в кабинет. Мне необходимо с Вами поговорить! — тон герцога не позволил Джерому ослушаться, и он последовал за хозяином дома в кабинет.
Когда они остались наедине, Риккардо спросил:
— Вы сказали, выполняете распоряжения миледи?
— Да, Ваша светлость! — подтвердил мальчик. — Вчера, в районе трех часов по полудню, в магазин отца пришла миледи. Она приобрела изделие, но забирать не стала, сославшись, что товар необходимо доставить сегодня утром герцогу Редклифф. Что я, по поручению отца, уже сделал.
— А миледи не передавала на словах что-нибудь?
— Нет, Ваша светлость.
Герцог извлёк из кармана пару монет, передал их мальчику и, поблагодарив, простился с ним. Прошёл к столу, присел и вскрыл конверт. Ему в ладонь выпали карманные золотые часы на цепочке. Он открыл их и увидел циферблат, отделанный драгоценными камнями. Не сразу герцог заметил маленький свёрнутый бумажный квадратик, прикрепленный к внутренней поверхности крышки часов. Аккуратно извлёк его, развернул и увидел знакомый подчерк Норы:
«Простите, не могу вернуть колье и серьги.
Взамен дарю эти часы».
Улыбка на секунду коснулась мужских губ:
«Значит мой подарок ей дорог, раз она не может с ним расстаться…
Хотя с другой стороны, что за нелепая мысль возвращать мне колье и серьги? Тем более тратить на откуп за них такие огромные деньги! Это при её-то стеснённых финансовых возможностях?!»
И всё же настроение герцога улучшилось. Он встал из-за стола, подцепил золотую цепочку к камзолу, сами часы вложил в карман. И очень скоро, простившись с дворецким, покинул дом.
Но на пороге возникла новая преграда.
Мужчина в начищенных до блеска сапогах, в ярком синем сюртуке с серебряными пуговицами и в шляпе с кокардой, преградил путь Риккардо.
— Ваша светлость, Вас приглашает в свою карету герцог Эрнст Август Гомбургский! Позвольте Вас проводить.
Они подошли к белой карете, запряженной белыми лошадьми, стоявшей позади от чёрной кареты герцога Редклифф. Дверь распахнулась, и Риккардо присел в карету. Там был Эрнст.
— Я не хотел появляться в Вашем доме и привлекать к своему визиту ненужное внимание прислуги. Но и не встретиться с Вами лично тоже не мог.
— В чём причина визита? Давайте сразу к делу! У меня мало времени, я спешу! — раздраженно, поторопил Риккардо.
— Куда-то уезжаете?
— Уезжаю. Зачем Вы приехали?
— Я прибыл сегодня по одной единственной причине, — Эрнст замолчал, но лишь для того чтобы извлечь из кармана своего шикарного бордового камзола лист бумаги.
Риккардо было достаточно одного взгляда на этот измятый лист, чтобы понять, что держит сейчас в своих руках Эрнст.
— Узнали моё письмо? Хотите спросить, как оно ко мне вернулось? А нет, вижу по Вашему лицу, что догадались. Да, вчера передо мной им размахивала гневная леди Элеонора Редклифф. В конце концов, она швырнула его мне в лицо и на прощание заявила, что Вы лучшее, что было в её жизни. И что она возмущена до глубины души, узнав о моих претензиях к Вам. Я бы сглотнул горечь и не унизился, ища встречи с Вами, поскольку умею достойно проигрывать. Тем более что между мной и Вами уже появилась договорённость относительно её самой. Однако меня обеспокоило одно единственное слово, из-за которого я здесь. И я надеюсь получить разъяснения или, по крайней мере, предложить свою помощь.
— Помощь мне от Вас не нужна! Что это за слово, из-за которого Вы здесь?
— Она сказала Вы «лучшее, что БЫЛО в её жизни»… «было», а не «есть»… Как это понимать? Вы утратили свой былой интерес к ней?
— Вы заблуждаетесь! Как, в прочем, и она. Наши разногласия имеют временный характер и вызваны нелепым недоразумением. Не более! — Риккардо чеканил каждое слово. — Надеюсь, Вы получили сатисфакцию или намерены продолжить дискуссию?
— Перестаньте видеть во мне врага! Я Вам не соперник! И я не меньше Вашего хочу видеть её счастливой. Поэтому я здесь.
— Считаю наш разговор бессмысленным. Не ищите со мной встреч!
Риккардо попытался покинуть карету, но следующая фраза Эрнста остановила его:
— Она сбежала? Признайтесь. Я ведь это почувствовал ещё вчера. Но не догадался остановить её. Сила её гнева из-за моего письма, не дала мне правильно оценить ситуацию… Что Вы намерены делать?
— Искать, — сухо ответил Риккардо.
— Может, воспользуетесь моими возможностями и связями?
— Нет.
— Я завтра возвращаюсь в графство Норфолк, к семье. И пробуду там до конца года. Если передумаете, я к Вашим услугам… Желаю Вам удачи.
— Прощайте, Эрнст! — Риккардо раздраженно покинул белую карету герцога Гомбургского.
Через несколько минут его собственная карета везла его в сторону графства Суссекс.
4
Часть четвёртая
Спустя три месяца.
В пустоте долгих дней он остался один, и казалось, душа разорвалась на части. Все, что было с ним, погрузилось во тьму, обволакивая белым опиумом измученный разум. Затуманенная память позволяла жить дальше, а все воспоминания о Норе, все переживания и тревоги, как только они появлялись, Риккардо старался погасить, чтобы не сойти с ума.
За прошедшее дни, недели и месяцы он развернул колоссальную деятельность, которой мог позавидовать легион агентов разведки. Но… результата не было.
Впервые дни в нём жила уверенность, что скоро он настигнет свою беглянку. Но со временем уверенность переросла в надежду, а затем в мечту. Проводимые им опросы во всех возможных местах её пребывания, положительного результата не дали. В гостиницах Нору никто не запомнил, на постоялых дворах тоже. Герцог колесил по дорогам графства от побережья вглубь острова, с севера на юг и обратно. Результата не было.
Когда два месяца спустя силы стали его покидать, он приехал в своё имение Розихауз. С одной стороны, Риккардо не мог больше скитаться по графству, с другой, ему просто жизненно необходимо было загрузить мозг другими проблемами и заботами. Приехав в имение, он призвал управляющего Томаса Бенсона к немедленному внедрению его во все дела, проблемы и достижения. Герцог поглощал информацию, а управляющий удивлялся, как блистательно после этого решались насущные проблемы Розихауз. За короткое время на территории имения появилась своя лесопилка, прорыты несколько оросительных каналов, и отремонтирована одна из мельниц. Но при решении проблем имения герцог так и не решил свою главную проблему. Она тупой болью мучила его по ночам, когда он оставался один в спальне.
Известия о Норе из Лондона не приходили. Хотя письма герцог получал регулярно. Из писем он узнал, что Мадина и Линда переехали к тёте, графине Белинде Олкен. Было письмо и от Арлена, который сокрушался, что не смог сопровождать друга в поисках леди Элеоноры. Арлен переменил своё отношение к чувствам друга. Этот факт заставлял Риккардо оптимистичнее смотреть на процесс поиска, и прилагать новые усилия, чтобы искать, искать… искать.