Переодевшись в домашнюю тунику, Феано отправилась на кухню. Патрикий опять уехал во дворец, но к обеду должен был вернуться. И когда отец вернется, она объяснится и с ним!
Роман Мелит появился в триклинии, когда там уже накрывали стол. Он какое-то время с радостью и любовью смотрел на хозяйственную дочь, стоя в дверях. Потом он опомнился и, подойдя к Феано, спросил, как прошло свидание с Вардой Мартинаком.
Дочь серьезно посмотрела на него. А потом вдруг спросила, искал ли он ей женихов до сих пор.
Отец смутился: Феано очень редко видела его таким. И Роман Мелит сказал, что он занимался этим, но не так уж много. Он каждый год уходит в море, Феано сама знает! Он заботился, чтобы собрать ей и Анне приданое побогаче. И ему казалось, что у них впереди еще много времени…
В триклиний вприпрыжку спустилась Анна. Но отец резко велел младшей дочке подождать снаружи. Он попросил Феано рассказать, о чем говорил с ней Варда и что предлагал. И Феано передала почти все как было.
Патрикий Мелит некоторое время напряженно раздумывал, не притрагиваясь к еде. После чего резко произнес:
- Ты больше не должна видеться с Вардой Мартинаком наедине! Он сказал достаточно.
- Но ведь он прав… по крайней мере, отчасти? - спросила Феано.
- Отчасти прав, - неохотно признал Роман Мелит. - Мы поступим так: ты передашь Варде, что он должен дать мне и тебе время подумать до Рождества. Мы разузнаем, как обстоят дела в семье Мартинаков. Ну а после, если для тебя не сыщется партия лучше, мы объявим о вашей помолвке.
До Рождества оставалось менее трех месяцев. И на зиму они намеревались уехать в имение. Среди кого там выбирать?
Однако же, Роман Мелит пообещал, что приложит все усилия. Феано так и представила череду знатных искателей, каждый из которых будет лгать, изображая себя в самом выгодном свете… Ей стало дурно.
А потом, совершенно неожиданно, девушка вспомнила о древних свитках и о том, что их родовое имение находится на территории бывшей Карии - там, где правила царица Артемисия…
На другое утро отец и дочь передали Варде Мартинаку свое общее решение.
* Жалованье сановников в Византии.
* Император Лев V Армянин, в годы правления которого происходит действие, принадлежал к знатному армянскому роду Арцрунидов.
========== Глава 7 ==========
Вечером того же дня, когда все хозяева были дома, Эйрик ускользнул в квартал Святого Маманта, в портовую харчевню. Он, случалось, угощался там пивом и отводил душу, беседуя с соплеменниками. Даны и свеи не так уж редко прибывали в Миклагард* на своих грозных кораблях.
Но сегодня он крепко выпил - так, что почти не разбирал дороги, возвращаясь впотьмах обратно. Какой-то оборванец пристал к нему в надежде ограбить, и Эйрик не глядя швырнул его об стену. Ему было так скверно, как давно уже не бывало.
Когда он добрался до особняка Мелитов, ворота оказались уже заперты. Воин постоял - в пьяном раздумье, постучать или нет; потом, подпрыгнув, ухватился за кирпичную ограду. Для силача его роста это была не препона; подтянувшись, Эйрик перемахнул на другую сторону. Он пересек задний двор и, войдя через черный ход, отправился спать в свою каморку.
На другое утро голова гудела, тело ломило и во рту было мерзко. Эйрик сел на своей лежанке, с трудом соображая: видел кто в доме его вчерашнюю вылазку или нет. А потом дверь его комнаты скрипнула, и показалась бабка Фекла, нянька молодой госпожи.
- Ишь набрался-то! Вот скажу хозяину!
В руках у нее была большая кружка с рассолом. Эйрик, усмехнувшись, поблагодарил и взял. Он ополовинил кружку, утерев усы рукавом; и ему полегчало.
- Не говори ничего патрикию, бабка Фекла, - попросил он. - Больше не повторится.
А нянька вдруг наклонилась к самому его лицу и помахала пальцем перед мутными глазами.
- Не твое, и рот на чужое не разевай!
Она ушла, и дверь захлопнула. А Эйрик со стоном повалился обратно на постель. Догадалась, старая ведьма! Что ж, у кого есть глаза, тот видит.
Повторялась его судьба…
Ромеи ценили удаль и силу северных наемников, но никого здесь не интересовало, кем Эйрик Бьернсон был у себя на родине. А между тем, происхождением он мог бы помериться со многими местными господами. Он вырос свободным и благородным человеком, средним сыном хозяина большой усадьбы и предводителя славной дружины. Тогда, восемь лет назад, Эйрик был молод и удачлив в боях - и, как люди говорили, хорош собой. И он был женат.
Эйрик получил в жены женщину знатнее себя - младшую дочь самого ярла* Гуннара Счастливого, белокожую и золотоволосую Асу. Он полюбил ее, и она полюбила его. Два года они прожили в согласии, у них родился сын Харальд. А третья зима после свадьбы выдалась особенно холодной; Аса, застудившись, схватила жестокую горячку. Она умерла, и младенец тоже умер.
Ярл очень горевал и гневался; и больше всего гневался на самого Эйрика, что тот не уберег его дочь и внука. Гуннар Счастливый сложил Асе и маленькому Харальду погребальный костер до небес, и с ними сожгли много сокровищ и всякого добра. А Эйрика ярл не пожелал больше видеть ни в своей дружине, ни на каком-либо своем корабле. Там, где они жили, было мало земли, лишь камень да лед; и Эйрик ушел в чужие края, искать свою долю. Он продавал свой меч, как делали многие его сородичи, - те, кто не устраивал набегов и не брал богатой добычи с боя.
Миклагард, куда в конце концов привели его ноги, оказался именно таков, как о нем рассказывали, - величайшим, чудеснейшим и богатейшим из всех городов. Эйрик нанялся на службу к Роману Мелиту, охранять самого патрикия и его семью. И вот сейчас…
Дочь Романа Мелита посмотрела на Эйрика так, как никто из этих надменных ромеев никогда не смотрел. И после того, как она защитила его в храме от своих соплеменников и служителей своего христианского Бога, он даже возмечтал… Дурень несчастный!
Ни один из этих разряженных, высокоумных ромеев не выстоял бы против Эйрика Бьернсона в честном бою - если бы только они умели сражаться честно. Византийцы не совершали набегов, они торговали, улещали и обманывали все другие народы: и называли это волей своего Всевышнего Бога. Для них Эйрик был лишь варваром, немногим выше животного.
То, что началось между ним и Феано, заново пробудило и сердце его, и тело, его мужскую силу. В тот день, когда они вместе с дочерью Романа Мелита отыскали на Крите ящик с древними письменами, их судьбы навсегда переплелись! Эйрику даже не нужно было раскидывать руны, чтобы понять это.
Но позавчера вечером его молодая госпожа отправилась кататься на лодке с сыном Дионисия Мартинака. Эйрик видел, как тот долго с ней говорил, в чем-то убеждал; а потом почти поцеловал, и она не уклонилась. А на другое утро его хозяева отправили посланца к Мартинакам. Не требовалось большого ума, чтобы понять, что между двумя уважаемыми семьями состоялся сговор. Феано Мелитена была обещана Варде Мартинаку…
Эйрик тяжело встал и тряхнул головой, прогоняя зряшные мысли. Сбросив куртку и рубашку, он обнаженным по пояс вышел на задний двор, облегчился и достал из колодца ведро студеной воды. Жадно напился из горсти. После чего, не поморщившись, облился с головой. И, бросив ведро, отправился погреться - помахать мечом. Пусть не скажут про него, что он отлынивает от службы и утратил сноровку!
Хозяева по просьбе наемника подвесили на заднем дворе между двумя столбами деревянного болвана на цепях, для упражнений. И он долго бил деревянным мечом увесистую колоду, которая, раскачавшись, вполне могла покалечить новичка. Проскальзывал справа, слева и, извернувшись, рубил вновь и вновь…