Несколько раз ему представлялся вместо этой колоды Варда Мартинак, и Эйрик смеялся зло и весело. Особенно его развеселила мысль, какое лицо сделалось бы у этого утонченного ромея, если бы им и вправду привелось подраться. Тот, кто привык всегда полагаться на чужую силу, разучивается стоять сам за себя… И разучивается отвечать за себя самого, не то что за других!
Намахавшись вдосталь, Эйрик опять ополоснулся холодной водой из колодца и вернулся в дом. Надел свежую рубашку и, пройдя на кухню, поел в одиночестве. Молодой хозяйки он не видел: и легко мог понять, что Феано Мелитена намеренно избегает его.
Однако после обеда, когда Эйрик вышел в атриум и, присев на нижнюю ступеньку портика, принялся чистить оружие, Феано неожиданно появилась в дверях. Она прошла наружу и опустилась на верхнюю ступеньку лестницы.
Эйрик поднялся и поприветствовал госпожу; он не осмеливался больше любоваться ею открыто, и решил сразу уйти со своей работой в другое место, чтобы не мешать ее уединению. Однако Феано попросила его остаться.
- Я хочу, чтобы ты рассказал мне о себе, - произнесла госпожа. Лицо у нее было холодное и чужое, и большие темные глаза тоже чужие; но в голосе звучала решимость. - Я не спрашиваю, чем ты промышлял, когда ушел из дома… об этом тебя уже спрашивал отец, когда принимал на службу.
Девушка невесело рассмеялась.
- Я хочу знать, как ты жил у себя на родине. Расскажи про свою семью.
Он наконец поднял на нее глаза.
- Зачем?
Им не нужно было много слов, чтобы понимать друг друга. Феано крепко сцепила руки на коленях и, слегка покраснев, повторила:
- Расскажи. Я твоя хозяйка, и я велю.
Он подчинился. Эйрик понял, что именно ей хочется услышать; и рассказал и про Асу с маленьким сыном, и про свое изгнание. Прежние боль и гнев опять заговорили в нем… Глаза Феано блеснули, и Эйрик понял: она тоже угадывает в том, что началось сейчас, повторение прежнего.
Когда он закончил, Феано коротко поблагодарила телохранителя за откровенность и, поднявшись, сразу ушла. Эйрику было неведомо, как молодая госпожа воспользовалась услышанным; однако потом она продолжила избегать его. И больше почти не выходила на люди - нужда в охраннике отпала; теперь Эйрик в основном сопровождал только самого Романа Мелита, когда тот отправлялся по различным делам.
А потом к Мелитам зачастили гости. Эйрик не помнил такого нашествия уже давно. Эта семья жила не то чтобы уединенно - просто они проводили в Константинополе не так уж много времени; каждую весну Роман Мелит выходил в море, по разным государственным и торговым делам, хотя сам купцом не был. А зимой хозяева уезжали в имение; иногда уезжали и летом. Феано, случалось, подолгу оставалась без отца, под надзором одной только старой тетки, которую приглашали к ним пожить. Но, разумеется, тогда не могло быть и речи о том, чтобы принимать гостей-мужчин.
А сейчас гостей набралось столько, сколько не перебывало за иные полгода. И Эйрика осенила догадка. Молодую хозяйку опять сватали! Стало быть, Варда Мартинак еще не считался ее женихом!..
Сын Дионисия Мартинака тоже приходил к Мелитам раза два или три, и беседовал с Феано. Но его не слишком выделяли среди прочих. Значит, Эйрик не ошибся.
Но все одно - Варда Мартинак или другой, мужем Феофании Мелитены станет только равный по происхождению и положению. Или же тот, кого счастливый случай вознесет до нее. Но слишком самонадеянно думать, что это будет он.
Эйрик Бьернсон положил себе: как только произойдет то, что должно произойти, он немедленно покинет этот дом и не будет больше служить у Мелитов. Сколько бы ему здесь ни платили! Если Феано достанется другому, видеть счастливого соперника будет невыносимо. Возможно, Эйрик опять уйдет на север, к своим, и станет хирдманном*, снова примется добывать славу и богатство в бою; и сорвет с шеи постылый символ христианства, который почти ничего не значил даже для многих приверженцев этого учения.
Феоктист надолго забыл о своем обещании разобраться с критскими свитками. Возможно, ему попросту было недосуг: Роман Мелит привлек сына для того, чтобы выяснить побольше о Мартинаках. Оказалось, что в целом Варда не солгал. Имение Мартинаков располагалось в трех днях пути от столицы. Оно было большим, но запущенным. И, однако же, Варда регулярно сносился с управляющим, а то и сам ездил туда и подолгу оставался в провинции, пытаясь извлечь из имения доход. Он никогда не служил при дворе, в отличие от Михаила Мартинака… возможно, чтобы не привлекать слишком много внимания к своей особе? А еще Варда занимался торговлей, у него была доля в продаже некоторых товаров на севере. Для придворных, получавших императорскую ругу, торговля считалась малопочтенным занятием - или попросту василевс не желал, чтобы его приближенные имели независимый источник прибыли.
Тридцатилетний Михаил Мартинак разительно отличался от брата: он был опустившимся и откровенно развратным человеком, одним из многочисленных придворных паразитов. И, однако же, именно Михаилу по завещанию должна была достаться львиная доля семейного имущества. Феано даже предложила отцу - может быть, помочь Варде в торговле, вложить общие средства в какое-нибудь предприятие? Ведь Роман Мелит, будучи придворным, также не мог заниматься этим открыто. Патрикий признал, что это недурная мысль.
Что же касалось других соискателей… С тех пор, как Феано объяснилась с Вардой, отец с необычайной энергией взялся наверстывать упущенное. У них за два месяца перебывало не меньше двадцати новых человек, отцов с сыновьями, которые приходили в их дом как на смотрины. Некоторым Феано не показывалась вовсе; с другими женихами говорила в присутствии отца. Но никто не задел ее чувств так, как Варда.
И уж подавно - так, как Эйрик…
Феано услышала историю викинга из его собственных уст, и убедилась, что он человек благородного происхождения. И он был однажды счастливо женат, пока не лишился жены и сына по трагической случайности. Однако никто из двоих даже не заикался о том, чтобы Эйрик Бьернсон мог породниться с семейством Мелитов. Пропасть между ними была непреодолима; по крайней мере, сейчас.
Отец рассматривал выгоды новых возможных союзов, и сама Феано тоже; однако внутри нее крепло ощущение, что она уже сделала выбор - и теперь изменяет человеку, которому предназначена! Феано со всеми мужчинами оставалась одинаково холодной и вежливо-равнодушной. Она даже скоро почти перестала различать их лица. Конечно, многие родители в подобном случае не задумались бы о чувствах дочери, располагая ее рукой по своему усмотрению. Но Роман Мелит к числу таких не принадлежал.
К зиме эти смотрины прекратились. Не только потому, что Феано никого из женихов не отличала; а еще и потому, что о Мелитах в Константинополе пошли дурные толки. Над патрикием и его дочерью на выданье даже начали посмеиваться. Такое стерпеть было нельзя.
Кстати пришлось то, что они собирались к Рождеству в имение. В любом случае, следовало дать слухам улечься.
Перед отъездом Феано попрощалась с Вардой наедине.
- Я пока не обещаю себя вам, - серьезно сказала она. - Подождем, пока мы не вернемся с отцом в город. Но если ничего не стрясется, то…
Феано протянула патрикию руку. Он нежно привлек девушку к себе и, склонившись, коснулся губами ее щеки.
- Вы позволите мне писать вам? Для меня это было бы отрадно. Мне думается, мы могли бы вести занимательные беседы даже на расстоянии.
Феано помедлила, не зная, сколь многое сможет ему доверить… Потом улыбнулась.
- Почту за честь.
Она проводила Варду Мартинака, почти своего жениха, со щемящим чувством. Как быстро все совершалось в ее судьбе! И как будто без ее на то воли: хотя и отец, и другие мужчины позволяли ей решать самой…