- Ты для меня царица, кто бы ни были твои предки! Я не встречал девы, подобной тебе, ни у нас, ни у христиан! И никогда уже не встречу!
- Эйрик…
Она подалась к нему, вдохнув запах кожи, железа и его собственный запах. Закрыла глаза и в следующий миг ощутила его поцелуй.
Нет, не так: викинг ворвался в ее душу, наполнил все ее существо собой. Большая горячая рука сжала ее затылок, приподнимая ее голову; он жадно прильнул к ее губам, раскрывая их своими и проникая языком в рот, заставляя отвечать ему. И она отвечала, забыв о стыде и обо всем на свете. Руки Феано сами поднялись и обвились вокруг его крепкой шеи. Прервав поцелуй, они вновь взглянули друг на друга - в голубых глазах викинга было упоение, торжество победителя, но не над нею. Эйрик приглашал ее разделить его торжество; и, отдав себя ему, вознестись еще выше…
Их губы опять слились, руки Эйрика ненасытно блуждали по ее телу, лаская и запоминая изгиб спины и ягодиц, маленькую девичью грудь. Колени у Феано подгибались; вэринг сжал ее в объятиях, не давая упасть. А потом вдруг отпустил так резко, что она едва устояла на ногах.
Феано отшатнулась к дереву, больно наткнувшись на сучья. А в ее сознание ворвался гневный голос:
- Что тут происходит?!
К ним стремительно направлялся патрикий Мелит. Ноздри его тонкого породистого носа раздувались, черные глаза сверкали: он казался воплощением божьего гнева.
- Говорили мне, остерегали… Я не хотел верить!
Эйрик, оправившись от первого потрясения, шагнул к господину.
- Патрикий, позволь мне сказать!
Роман Мелит, не отвечая и даже не глядя на него, повернулся к дочери. Он крикнул слугам в доме:
- Фарид! Прокл! Отведите молодую госпожу наверх и заприте покрепче!..
Эйрик стоял и смотрел, в полном бессилии, как его Феано уводят. Проводив глазами дочь, хозяин дома наконец взглянул на него.
- А ты иди за мной!
Они проследовали в триклиний. Слуги там накрывали стол к ужину, но Роман Мелит крикнул, чтобы они выметались. Тотчас большая, убранная свечами и деревянными корабликами* столовая опустела.
Эйрик снова попытался что-то сказать. Но патрикий смотрел на него как на ядовитую гадину. Он обошел потухший камин, который разделял их, и приблизился вплотную.
- Я столько лет кормил тебя, давал тебе кров, защищал тебя моим именем… Я доверил тебе моих детей! А ты как отплатил мне? За спиной у меня обольстил мою невинную дочь!
- Господин, - Эйрик наконец заговорил с твердостью, расправив плечи. - Я давно полюбил твою прекрасную дочь. Тот, кого ты предназначил в мужья Феано, ее недостоин! А я мог бы совершить для нее…
Роман Мелит перебил викинга смехом.
- Ты уже взялся решать, кто ее достоин?
Эйрик Бьернсон побледнел, глядя на хозяина; только глаза горели.
- Ты совсем не знаешь своей дочери, патрикий!
- Да, похоже, я не знал ее. Как и тебя. Я, конечно, понимал, что ты в душе никакой не христианин. Но я думал, что хоть кому-то из вашего разбойничьего племени можно доверять!..
Гнев алой пеленой застлал глаза викинга. Он шагнул к господину, не помня себя… Но тот даже не сделал попытки защититься: лишь приглашающе раскрыл руки. Это был такой христианский вызов: мол, бей, чего от тебя еще ждать!
И это немного утишило ярость воина. И мысль о том, что бы сказала Феано, если…
Эйрик отступил от бывшего хозяина, высоко подняв голову.
- Я достоин твоего доверия, патрикий Мелит, - произнес он. - И я сейчас уйду. Но мы еще встретимся с тобой, клянусь.
Он круто развернулся и вышел.
Утром патрикию доложили, что вэринг переночевал в его деревне и покинул владения Мелитов, ускакав в сторону Константинополя.
Феано вышла из своей комнаты только вечером. Она спустилась в триклиний - бледная, будто неживая; глаза опухли от слез. Но девушка твердо посмотрела в лицо отцу.
- Ты прогнал его?..
- Да, - только и ответил Роман Мелит.
Некоторое время они смотрели друг другу в глаза.
- Дочь, скажи мне правду. Было ли между вами что-то, кроме того, что я наблюдал сам?
Феано вспыхнула; но мотнула головой.
- Ничего больше. Только поцелуй.
- Очень хорошо.
Патрикий подошел к дочери и привлек в объятия, поцеловав в лоб. Она не противилась.
- Он ушел сам. Так будет лучше для всех нас.
Отец и дочь сели за стол вдвоем: Анна с няней оставалась у себя. Весь день Феано ничего не ела, только плакала; но сейчас принялась за еду.
- Так будет лучше для всех, - повторил Роман Мелит.
- Да, - эхом отозвалась Феано, - лучше.
Она съела совсем немного пшеничной каши с медом. После чего, не сказав больше ни слова, опять ушла к себе.
* Флавий Юлий Валент - римский император IV в.н.э., еще до развала империи и выделения Византии как самостоятельного государства.
* Обычай украшать елку довольно поздний и пришел в Грецию с Запада; а во времена Византии на Рождество делали праздничные кораблики, с которыми иногда дети колядовали.
========== Глава 12 ==========
С неделю Феано не покидала своих покоев - только прилежно пряла, шила и вышивала, не поднимая глаз от работы. Она больше не бралась ни за стилос, ни за чтение; а найденные сокровища были спрятаны в ее зеленый сундук. Казалось, молодая хозяйка вовсе утратила к ним интерес.
А потом совершенно неожиданно приехал Варда Мартинак. Феано была в полнейшем смятении; когда гостя повели в баню, она даже подступила к отцу с вопросом, не он ли пригласил сюда ее жениха. Но патрикий ответил отрицательно. И тоже был немного растерян.
Вечером, когда они втроем сели ужинать, Варда объяснил все сам.
- Меня ждут дела в Миласе, - сказал он. - И заодно я подумал: почему бы прежде не заехать к моей невесте? Хотя наша свадьба дело решенное, я корил себя за то, что мало уделяю вам внимания.
Он приятно улыбался и Феано, и Роману Мелиту. А Феано сидела как на иголках. Просто так Варда упомянул Милас - или опять со значением?.. И успел ли он прослышать, что здесь без него случилось?..
На другое утро Феано в одиночестве вышла в сад. Села на каменную скамейку, где ей еще виделась тень Эйрика. Как же она запуталась…
Послышались осторожные, вкрадчивые шаги - совсем не похожие на поступь ее воина. Феано сжала руки в кулачки и повернулась к нежданному гостю.
- Не возражаете, если я к вам присоединюсь?
Варда присел рядом с невестой. Некоторое время оба стесненно молчали. Потом молодой патрикий взглянул на нее, поправив свои темные волнистые волосы.
- Я слышал, что у вас здесь опять вышел скандал с вашим варваром. Еще хуже прежнего. И что патрикий Мелит его прогнал со службы. Это правда?
Сердце Феано подпрыгнуло в груди. Вот так прямо! Но, по крайней мере, ее нареченный не стал юлить.
- Да, правда, - сказала она.
- И я даже слышал, будто вы сами чересчур любезничали с этим дикарем?
Феано вскочила с места: щеки ее залила краска стыда и гнева. Конечно, Варда имел право злиться; однако говорить с ней в таком тоне…
- Да, Эйрик был влюблен в меня, и потому отец его прогнал, - сказала она сквозь зубы. - Однако я вам не изменяла.
Жених смотрел на нее ледяным взглядом.
- А я так спешил вас увидеть, Феофания… Должен признаться, я в вас разочарован.
Феано снова сжала руки в кулаки.
- Послушайте… Мне хватило ваших намеков в письмах! Если вы намерены жениться на мне затем, чтобы меня изводить, лучше сразу покончить с этим и разорвать помолвку!
Варда поднялся с места; он был совсем ненамного выше ее. Губы его тронула усмешка.
- Разорвать помолвку? - повторил молодой ромей.
“И куда тебе теперь деваться?” - отчетливо услышала она то, что не было досказано.
Феано попятилась.