- Ты прав. Погоди, сейчас.
И Феано, опустившись на колени, извлекла древний ящик со свитками из-под кровати: за эти дни она так и не нашла для него лучшего хранилища.
* Кеннинг: древнескандинавское хвалебное иносказание.
* Асикрит - чиновник императорской канцелярии.
* Друнгарий - военачальник.
========== Глава 5 ==========
Они с братом засиделись так надолго, что комнатная служанка Феано, Елена, несколько раз заглядывала в спальню хозяйки, порываясь сказать, что господину Феоктисту приготовлены покои, а вода для умывания совсем остыла. Не говоря уже о том, что и госпоже давно пора было почивать. Но девушка сочла за лучшее не вмешиваться.
После того, как Феоктист услышал из сестриных уст историю обнаружения древних свитков, он сразу же загорелся мыслью разобраться в этом. Пожалуй, он увлекся даже более самой Феано. Он был царедворцем, но не в меньшей степени - книжником.
Феоктист долго сидел, шевеля губами и водя стилосом вдоль выцветших строк, сопоставляя слова и имена; а Феано завороженно наблюдала за братом, боясь шевельнуться. Под конец молодой евнух досадливо хлопнул себя по коленям, прикрытым светлым вышитым одеянием, и поднялся с места.
- Восковых табличек у тебя, конечно, в запасе нет?
- Есть, я часто сама веду счета, когда отцу некогда. Но лишних не найдется. Тебе ведь надо много записать? Ты что-то понял, правда?..
Феано вскочила с места.
Евнух приставил к губам кончик стилоса, в голубых глазах появился странный блеск.
- Кажется, понял. Но это требует многих трудов, сестра, и моих скромных знаний тут недостаточно… И я даже не знаю, решусь ли справляться у более ученых мужей, нежели я сам.
- Ты тоже не хочешь разглашать, - догадалась Феано. - Но что ты прочитал?
- Подожди, дай мне сперва табличку. Или, позволь-ка…
Феоктист, не дожидаясь разрешения, схватил восковую табличку с настенной полки, где они лежали стопкой. Там уже было что-то записано, но евнух не задумываясь стер сестрины пометки другим концом стилоса и, усевшись обратно, принялся быстро писать свое. Почерк у него был каллиграфический.
Он заполнил всю табличку и только тогда поднял глаза. Улыбнулся извиняющейся улыбкой.
- Я тебе пришлю чистых табличек. И папируса, наверняка тебе нужно, - сказал Феоктист. - У нас в ведомствах этого добра предостаточно.
Феано кивнула, сжав губы. Она обхватила ладонями локти: ее зазнобило.
- А теперь, может быть, ты соизволишь поделиться со мной своими учеными мыслями?
- Конечно! Прости, - Феоктист рассмеялся и, поднявшись, пододвинул ей стул. Они уселись рядом, и молодой евнух опять зашелестел свитками, переворачивая их ловко и осторожно.
- Первое - они на двух языках, древнегреческом и древнеперсидском. Это ты, конечно, поняла. Еще вероятно, что текст на одном языке дополняет текст на другом, поскольку они не могут быть не связаны…
- Я подумала, что персидский текст - копия эллинского, - заметила Феано. - Объем примерно одинаков.
- И я сперва так же решил, - Феоктист кивнул. - Это логично. Но тексты разные, хотя составлены современниками.
Феано вздохнула.
- Главное - о чем там идет речь, дорогой брат! Имеют ли эти свитки вообще какую-то ценность, или я просто обманулась?
Вместо ответа Феоктист быстро перевернул пару папирусных листов и указал стилосом на одно эллинское имя. Потом на то же имя в другом месте; и еще на одно, стоявшее рядом.
- “Артемисия”, - дрожащим голосом прошептала Феано. - Артемисия!.. А второе имя - “Ксеркс”! Отец нам рассказывал их истории, как сказки на ночь, помнишь? А потом я сама прочитала у Геродота! Ксеркс был великим царем Персии, а Артемисия была правительницей, кажется, в Карии! Она была не только царицей, но даже воительницей и советницей самого Ксеркса!..
- Верно, - Феоктист кивнул. - И мне думается… что ты нашла записки ученого язычника, жившего во времена этих царя и царицы. Или нескольких людей из ближнего круга Ксеркса или Артемисии.
- Но это же страшно давно! - Феано была потрясена. - Я не вспомню точно, но…
- Они жили почти за пять веков до христианской эры, - сказал Феоктист. - Более тысячи лет назад. Просто поразительно, как эти папирусы не истлели.
- Ну, может, сами папирусы новее… хотя все равно должны быть очень старые, - сказала Феано. - И мне жаль, что я так и не осмотрела дом получше. Возможно, там припрятано что-то еще более ценное?
- Возможно, - согласился Феоктист. Феано с неприятным чувством подумала, что об участии Эйрика он за все время не сказал ни слова, - как будто наемник был всего лишь орудием своих господ. Хотя такое отношение было обычным для ромеев.
Но тут же она забыла о своей неприязни, услышав следующие слова брата.
- Ты сказала - тебе почудилось, будто эти тексты имеют какое-то отношение к нам? И ты слышала в том заброшенном доме… м-м… зов мертвых?
Феано кивнула. Феоктист произнес это с некоторой насмешкой; но он, однако же, вполне серьезно относился к ее ясновидческому дару.
- Вполне может быть, что ты не ошиблась. Ты знаешь, что в границах области, которая именовалась Карией, лежит наше собственное имение? Я интересовался этим вопросом, когда изучал родословную Мелитов в архивах, - похвалился Феоктист. - В двух днях пути от нашего поместья находится мраморная гробница царя Мавсола, которую почитают чудом света. Там был древний город Галикарнас, где и правила царица Артемисия. У Мавсола также была супруга Артемисия, но эти двое жили гораздо позднее…
Юноша задумчиво почесал стилосом в затылке.
- Я ездил смотреть эту гробницу: ее именуют мавзолеем, и она поистине великолепна. А вот от древнего города мало что осталось.
- Ты мне ничего об этом не рассказывал, - холодно заметила Феано. Ее в который раз больно уколола мысль, что ее брату, хоть он и евнух, позволено гораздо больше, чем ей самой.
- Может быть, мы еще и побываем там вместе, - великодушно ответил Феоктист. - Все это - империя, а вся империя наше имение, милая Феано!
Тут Феано взглянула в заплетенное глицинией арочное окно, которое выходило во двор. Она ахнула: уже взошла луна.
- Как же мы засиделись! Идем, я провожу тебя спать, - девушка быстро встала. Потерла лоб: у нее даже голова заболела после такого суматошного дня.
Феоктист быстро и аккуратно сложил свитки в первозданном виде, убрав в футляр и ящик. Он сказал:
- Я заберу эти папирусы с собой. Ты согласна? Мне нужно изучить их получше, да и не след хранить их у девицы под кроватью.
Феоктист обаятельно улыбнулся, сразу напомнив ей отца. Феано серьезно кивнула.
- Хорошо. Только смотри не потеряй; и рассказывай мне все.
- Даю слово, - ответил брат, приложив обе руки к сердцу.
Проводив Феоктиста в его бывшую спальню, Феано разбудила задремавшую там служанку. Молодая хозяйка проверила, чисты ли простыни, готова ли вода для умывания; поправила фитиль в благовонном светильнике. Потом, выпроводив служанку, она пожаловалась брату, что ужасно устала и не знает, как завтра встанет к завтраку.
- Можешь вообще не выходить. Я скажу отцу, что тебе нездоровится, - предложил Феоктист.
- Вот спасибо! А как же ты? - воскликнула Феано.
- Мне это ничего, - заверил он. - Мы на государевой службе привычны к ночным бдениям.
Феано проспала завтрак; проснувшись поздним утром, она с благодарностью увидела рядом с кроватью поднос с едой. На блюде лежали свежие сырные лепешки и пригоршня жареных каштанов, стоял кубок с разбавленным вином. Феано встала и накинула поверх сорочки халат, причудливо расшитый павлиньими перьями. Потом села обратно на кровать и принялась есть. Ей и вправду нездоровилось.
Феано даже опасалась, не пришли бы крови: хотя было еще рановато. А ей ведь завтра встречаться с мужчиной! Если так, придется сослаться на болезнь и отказать!