Может, когда хозяин сдуру похвалился или Иван услышал чужой разговор, но мысль та занозой засела в Ивановой башке, и надо же было ей выскочить в самое неподходящее время. Одна бутылка того зелья стоила месячного жалованья Ивана, а на ящик царской медовухи ему год пахать, да не пить не есть.
Не выставить же обещанной медовухи — позору не оберешься. Назвался груздем — полезай в кузов. А где денег взять, если до получки еще две недели, счета в банке нет и одолжить не у кого? Хоть на большую дорогу выходи в нерабочее время, прости господи. От таких мыслей настроение Ивана испортилось окончательно — мужчина без денег и не мужчина вроде.
— Семенов, ты чем занят? — отвлекая себя от грустных мыслей, проявил командирский интерес Волгин.
— Гальюн чищу, — вяло отбрехался пилот второго истребителя.
— Пошути мне еще, пошути, — рыкнул недовольно Иван.
— Командир, чего рычишь, по делу или так? — не обращая внимания на недовольство начальства, сонно поинтересовался Семенов.
— По делу… Какое тут дело? Тишина в эфире! Неужто все дежурство так вот провисим, как сопли на елке?
— Грех жаловаться, командир, солдат спит — служба идет.
— Тебе, Семенов, только бы спать. Сейчас бы в бой, в атаку, ну-у-у или в кабак, да по бабам…
— В кабак — это неплохо, — подозрительно легко согласился Семенов. — Может, сорвемся по-тихому? Каха на стреме останется! Каха, останешься на шухере?
— А пачиму Каха? Как пить, так Каха на шухере! Тогда я по бабам, а вы оба на шухере останетесь, алкоголики! — возмутился горячий горец.
— Щас вы оба останетесь на шухере, а я… мда… никто не забыл, что мы на боевом дежурстве? Всем сидеть на заднице и все получить сухим пайком!
— Может тогда и парочку красоток сухим пайком? — словно невзначай поинтересовался Каха.
— Ага! И обеих у тебя спрячем, так что ли, джигит? — уточнил Иван.
— Пачиму абеих, камандир, адну тэбэ, адну мэнэ, а Сэменову бутылку!
— Кстати, Семенов, ты депеши с базы получал? — перевел тему Иван, не зная к чему бы еще докопаться.
— Ну? — лениво позевывая, отозвался Семенов.
— Палки гну! Так получал или нет?
— Ну, получал!
— И чего пишут?
— Да ерунду всякую, — попытался отбрехаться Семенов.
— Семенов, я командир или где? Отвечай, когда тебя спрашивают!
— Грузовик с рудой ушел к америкосам, их ребята Ковальского прикрывают. На Чернобыле шахту урановую завалило, скоро туда новая партия роботов отправляется. Французы собираются новую туалетную бумагу выпустить с изображением заказчика, Анастасия Ямпольская снова снялась голой для журнала «Царская потеха»…
— А если по делу? Происшествия есть? — еле сдерживая раздражение, прервал Иван пустой треп Семенова.
— А-а-а, так ты про это, как не быть, чтобы без дерьма, да в таком меде — пираты купца потрошат на трассе Москва-Жинейро-3– бис.
— И…? — чуть не подавился Иван, в это самое время собравшийся широко зевнуть.
— Слушай, Иван, не говори загадками! Чего «и»?
— Семенов, мы зачем тут висим?
— Потому что так придумал какой-то, м… чудак. Хотя, если кому-то интересно мое мнение, толку от этого ни малейшего.
— Семенов, может тебе в каптенармусы податься? Сидишь себе на складе, тепло, сухо, бабу можно неподалеку в каптерке держать. Чего ты в истребители полез?
— А я не лез, получилось так, — туманно ответил Семенов, явно обидевшись на предложение Ивана.
— Если уж так получилось, то быть может, Ваше Величество соизволит оторвать зад от теплой печки?
— Дык печки нету.
— Семенов, не доводи до греха! Чего сидим, почему не в полете?
— Дык ведь приказа не было.
— Семенов, чьего приказа?
— Дык твоего же.
— В лоб хочешь? Как я тебе приказ отдам, если ты мне депешу не прочитал?
— Да лишняя маета эти депеши, давай я сотру ее к чертям собачьим. Скажем не получили и все, гори она синим пламенем!
— Ой, Семенов, спишу на берег, будешь гальюны на купцах чистить, раз ты их так не любишь. Кстати, Каха, будешь ржать, туда же отправлю. Сам буду, как гордый орел в одиночестве стеречь овец от всякой падали. Там же люди, Семенов, вникаешь?
— Любишь ты, командир, лирику разводить. Люди… купец, одно слово — душа продажная. Ну, потрясут его малость, он свое по страховке так и так получит, а нам от той эскапады только синяки да шишки.
— Младший лейтенант Семенов, твою так растудыть в коромысло через семь верст киселя, чтоб тебе ни дна ни покрышки, чтобы ты… — взорвался Иван ругательствами в адрес нерадивого штурмана их боевого экипажа.