Выдыхаю, прослушиваю. Как же долго длится перечисление цифр номера, дата, время.
«Это, я. Перезвони. Сто один».
Нервно сглотнув, ощущаю боль в горле, такую сухость и боль, будто я кричал долго и громко посреди пустыни, потому что у меня давно закончилась вода и я хочу пить.
«Есть ли шанс?»
Думаю, слушаю ещё раз и ещё. Удаляю. Это его голос. Но может…
Проверяю номер, это телефонный номер отеля судя по фото, очень большого и не очень фешенебельного. Палец замирает и в висках пульсирует. Нажимаю. Тут же сбрасываю. Обзор словно расфокусирован, то натыкаюсь на перила лестницы, то ударяюсь коленом об угол, роняю рюкзак, прищемил палец. Не рискнул сесть в машину, добрался до ближайшего фаст-фуда.
Набираю.
Гудки, гудки, гудки. Тишина.
— Ты?
— Да. Ты где?
Пауза.
— В городе.
— Один?
— Да. — Опять пауза. — Я был там, но успел. — Подбираю слова.
— Понял. Я позвоню завтра.
— У тебя есть деньги?
— Да. Пока.
Вернувшись, я ходил из угла в угол комнаты, ходил несколько раз на кухню и в студию. Трансляции шли две сразу. Оператор и комендант занимались процессом, один вдумчиво другой, просто был здесь. Суббота была динамичной, мы транслировали в три камеры. Телефон был необычно скупым на звуки, пара ненужных СМС и нет звонка. Звонка не было в субботу днём и вечером в субботу и ночью, и даже утром в воскресенье, звонка также не было.
Днём сидя с куриным супом на веранде, где уже было достаточно прохладно и вынимая телефон, опрокинул бумажный стакан, расплескав по поверхности стола супчик, устроив шоу стола с извергаемым паром.
— Да?
— Это я.
— Ок.
— Сегодня, там, где он.
— Там, где он?
— Ворота.
— Да. — Гудки
Мой друг-хакер сел в машину, словно слонялся по улице несколько месяцев. Осунувшееся лицо подёрнуто тёмной щетиной, ввалившиеся глаза, покрасневшие и подёрнутые раздражёнными веками, что же он пережил.
— В багажнике твои вещи. Не всё, но некоторые из них.
— Откуда? — Отпрянул.
— Помог коридорный. Он вынес некоторые вещи.
— Ты понимаешь…
— Эта машина оформлена на него. Вот, — вынув из бардачка копию паспорта Ганса, некогда бездомного нищего, теперь коридорного в отеле, а ещё некогда, но, возможно, давно физик — ядерщик, судя по той информации, которую мне удалось раздобыть по той базе, что вскрыл сам же Альфред.
Дрожащими руками, разглаживая листы, он всматривался в серые оттиски.
— Что ж…
— Некоторая одежда и сумка с проводами.
— Хорошее наследство. — Усмехнулся Альфред.
— Где ты остановился?
— Я уже сменил три отеля.
— Ты знаешь, кто это?
— Откуда? Мне позвонили из лобби. Я ему всегда денег оставлял сверх платы за номер. Вот, он и набрал.
— Это, Интерпол.
— Нет, совсем нет. Они говорили явно на арабском.
— Арабском? — Меня обдало жаром.
— Ну, на каком-то… — Развёл руками. — Я же не знаю, но это не австрийцы точно.
Не стал напоминать про того, кому я продал флешку, про того, кого сам же Альфред прозвал шейхом, но как он сам о нём не вспомнил.
— Почему ты сказал именно на арабском? — Спросил только когда мы уселись на кровать просторного номера с высокими потолками и почти полным аскетизмом. Здесь даже кресел не было. Узкий стол на ширину подвешенного на стену телевизора, придвинутое офисное кресло и через метров пятнадцать громадная кровать с очень низкими прикроватными тумбами. Никакой логики или эргономики. Пришли два человека в комнату, сели на белоснежное покрывало, свесили ноги и даже до тумбочки не дотянуться.
— Они были, ну… — он подбирает слова. — восточные?
— Восточные?
— Я видел толпу мужиков в лобби, и ещё на парковке возле отеля.
— Они были ну… — нахожу в переводчике слово «тюрбан».
— Нет, — он впервые улыбнулся. — Они были с чёрными стрижеными бородами.
Мы оба рассмеялись, но этот смех был настолько звонким и наигранным, столь же, как и желание смеяться.
— Твои деньги. — Выкладываю конверт.
— Неплохо. Хватит на… — Он начал оглядываться.
— Можешь не говорить.
— Я планировал уехать в Каир, оттуда на Сомали и ждёт меня затем Мадагаскар.
— Грандиозный план. Надеюсь, не вплавь?
— Ты куда поедешь?
— У меня есть несколько заманчивых предложений.
— Руки и сердца?
— Это было бы не заманчивым предложением, а предложением о хирурга. Вот, вам новое сердце, рука в подарок, вам левую или правую поменять?
— Может, приедешь в Мадагаскар?
— У меня здесь ещё дела.
Время шло, и мы оба тянули с тем, чтобы расстаться. Ещё несколько месяцев назад каждая встреча с ним была чудовищным испытанием, сегодня рядом с ним у меня ощущение спокойствия и хоть какое-то ощущение безопасности. По крайней мере, информационной безопасности.
Мы вспоминали первые встречи и говорили те гадости, что думали друг о друге. Думаю, сейчас мы оба деликатничали в выражениях, я точно это делал. Не скажу же, что считал его ненормальным маньяком — параноиком. Особенно когда он затаскивал меня в душ, зато теперь мы даже спокойно моемся в одной душевой без смущения.
Утром мы уже оба не спали несмотря на то, что легли в три ночи.
Купив завтрак, вернулся в студию, отмеряя последние три недели до завершения всего этого, но знать бы что всё завершиться, куда гораздо раньше.
Всю неделю мы снимали трансляции, вечерами я уходил в отель к Альфреду, который так и не уехал в ожидании нужных документов. К полуночи я возвращался в студию, студент затягивал меня через окно, и оставшиеся две недели представали мне какими-то мучительными.
Ситуация подтолкнула меня сама к действию.
«Нажать красную кнопку»
Олег появился впервые с похорон. Мы встретились у меня в комнате и это тоже в первые за всё время. В холле были охранники, в студии шли трансляции, единственное укромное место было моя спальня. Серб вручил увесистые конверты с бонусом за работу и деньги на зарплату актёров. Прошлые привозил Родион, угрюмый и насупившийся, словно давал деньги в долг.
— Как-то рано конверты с зарплатой? Сегодня четверг, а не понедельник.
— По пути было. — Сказал он натянуто. — И ещё я заберу те. Ну, те, что давал на хранение.
— Решил купить сейф?
— Наш спонсор сдался, — ухмыльнулся он довольной физиономией. — Завтра сделка. Это вот как раз нужно будет. — Помотал он только что взятыми конвертами. — И студия моя.
Не стал уточнять соотношение, кому и какой доля из них достанется, но Олег улыбнулся, уточнив, что теперь студия целиком его, так что теперь ясна гримаса Родиона.
— И что спонсор? — Не удержался, чтобы не скрестить руки на груди.
— Вроде собирается сваливать.
Мне в голове нажали громадную красную кнопку взрыва. Он уедет и что? Что делать? Опять его ловить, искать по всему миру. Наверное, ощущая моё потерянное состояние или просто потеряв теперь интерес, но Олег откланялся, спрятав поглубже конверты. Не было привычного ужина, не было «посидим немного в баре». Оставив на кровати конверты раза в три, а то и в пять тоньше тех, что спрятал в своём портфеле. Пара мгновений и визг протекторов под окном.
Всё плыло перед глазами, это, как открыть глаза, нырнув в солёную воду океана. Осматривал стены, окно, книжную полку, снова стену, окно, книжную полку и ещё одну стену. Всё рушится, стремглав. Осыпается, разрушается. Банкир вот-вот уедет, просто растворится в очередной стране, городе, просто в мире. Думай, думай, думай.
Мысли, вертелись роем, обрывки информации вспыхивали, а затем менялись друг за другом. Выписав на стикерах свой так называемый ресурс, стал перебрасывать варианты, пока не вспомнил ещё об одном. И тут начало всё складываться во что-то более реальное.
Проработав всё за вечер, прозвонив всех необходимых для этого людей, оставалось ждать день, один лишь день, одну только пятницу.