— Ну, что же ты здесь делаешь?
— Снимаюсь в порно.
И мы рассмеялись пьяными звонкими всхлипами, мой смех был что-то между криком альбатроса и уханьем филина.
— А если бы вот убрать всё это? Ну, работу. Просто поехал бы?
— Не знаю. Наверное, нет.
— Почему, — допытывалась она.
— Это же совсем другая жизнь. Это жизнь других людей. Ну, другой уровень.
— Это оправдания. — Резко отрезала она, поёжившись от усиливающегося ветра.
— Потратить такие деньги на то, чтобы бродить по музеям и мелким переулкам, к тому же не зная языка. Я даже нормально не могу сделать заказ в ресторане. А потом весь бюджет поездки пересчитать на зарплату, например, рядового газосварщика? И кусать локти весь год потом о потраченных деньгах. — Я не мог не рассмеяться, но как представил своих родителей, вышагивающих по Вене, а потом пересчитывающих на рубли, сколько они про ели за вечер…
— Мещанство. — толкнула она меня локтем вбок, а мне оставалось просто улыбаться, я не знал, что такое «мещанство».
— Может, по кофе? Должен же я насытиться настоящим венским кофе. — Я потащил её за рукав джинсовой куртки в сторону центра. И вот она снова улыбается и мы, не обсуждая, двинули в сторону того самого кафе, где я уже как-то был, по-моему, даже с ней, но тогда мы были в каком-то напряге.
— О чём мечтала ты? — Я решил, что после своих откровений, могу рассчитывать на равноправный ответ. Она поморщилась, но всё же заговорила:
— Я мечтала о красивой свадьбе, длинной фате и свадебном путешествии на Шри-Ланку. — Она говорила, смотря куда-то в сторону.
— Почему именно Шри-Ланка? — Я даже не знал где, это, и меня это удивило. Почему-то я мог представить путешествие в Париж или Рим, хотя нигде, кроме Москвы и Вены не был, но всё же именно туда едут те, что улетает не Грецию, Турцию, Египет.
— Прочитала, как одна известная дама, выходя замуж то ли в третий, то ли в четвёртый раз обвенчалась со своим супругом на побережье Шри-лАнка. Там были очень романтичные фотографии, и это показалось мне чем-то сказочным, хотя и не реальным.
— Сказочным? — Я лишь повторил за ней обрывок фразы, она как-то поёжилась, но повернула поблескивающие карие глаза.
— Ну, это как для тебя Прага, понимаешь такой эталон. Мы же в принципе, нигде не бывая, можем только копировать чьи-то куски. Конечно, хочется ощущать себя… как она… успешной, не… неординарной. — Она говорила и говорила, словно пыталась высказать, что накопилось.
— Удалось? — Я скривил губы, исправился, сделав глоток. Почему-то в такие моменты всегда говорят: «почему ты такой злой?», подумал извиниться, но она ухмыльнулась:
— Не удалось! Не то, что уж Шри-Ланка, речи о свадьбе не было… — Она опять устремила взгляд куда-то в сторону. — Он как только узнал о беременности, дал понять, что ни Шри-Ланки, ни свадебного платья с длинной фатой, ни просто арендованного платья, колец и скромного торжества в столовой соседнего дома, не будет.
Она звонко поставила чашку на блюдце и улыбнулась.
— Ну, и зачем он тебе?
— Да, так же, как и я ему! Незачем… Мы из этих… «Просто так получилось».
— Другой будет.
Она заулыбалась, глаза блестели.
— После того как у девушки появляется ребёнок, молодые люди по-иному реагируют уже на совместные планы, а особенно их мамы.
— Ты ошибаешься.
— К сожалению, нет. Я знаю и знаю, это на собственном жизненном опыте. Пойдём?
Несколькими фразами, последующими фразами она дала понять, что больше обсуждать этого она не хочет, и снова словно замкнулась в собственной раковине.
И я решился.
Обычно я робок на такие поступки, но в ней была та самая беззащитность, которая делает любого мужчину — мужчиной. Помогла природа, мелкий дождь нарастал, порывистыми волнами. Мы прижались под чуть выступающий узкий карниз здания. Всё провоцировало быть мужчиной. Обняв за плечи, прижал к себе, так мы стояли, пережидая сильнейший поток, что ж обычно такой идёт недолго, так что времени было мало. Я потянулся, и наши губы встретились, расстались они, когда ливень перешёл в мелкий моросящий дождь, а шум был уже не от потока воды, а шуршания шин по асфальту. Для меня стало очевидным, почему сценаристы так любят добавлять дождь в романтические моменты. Очень способствует. Теперь проверено.
Правда, очень романтично. Сначала я едва касался подбородком её щеку, затем наши лица и во всём соединились, затем я несколько раз коснулся губами её носа и щёк, ну и поцеловал в губу, она нехотя стерпела, потом чуть ответила и… алкоголь всё же возымел своё действо.
В порно коммуну, мы явились ровно в полночь, промокшие, продрогшие, и даже сникшие от событий и откровений.
«Точка невозврата»
Все в сборе, кто где. Кто на кухне, кто в холле, кто на террасе.
— Вот и пропажа? — Хмыкнула рыжая. — Вас только и ждём?
— Какой ещё Только? — Огрызнулась Маша.
— Через пять минут всем быть в студии. — Голос директора прилетел таким пронзительным выстрелом, убив и сарказм, и перепалки женские. — Всем!
Он выкрикнул окончание фразы, подкрепив такой интонацией, что вздрогнули даже стены.
Всё жилое пространство гудело.
Это очень интересная интермедия. Кто во что горазд. Большинство было в лёгкой одежде типа домашней, даже в халатах. Администратор в полосатых объёмных трусах, белой майке и резиновых шлёпанцах. Студент с Егором в спортивных штанах и потные, наверное, коротали время в спортзале. Валентин был в растянутом свитере и джинсах, а Стен был необычно развратен. Обтягивающие джинсы, узкий пиджак поверх тонкой майки, через которую были видны соски́.
Словно это он должен сейчас сниматься в порно, а не мы.
— Сейчас быстро, очень быстро. Поэтому молчим и слушаем. — Он сел на барный стул, нервно потирая лицо. — Так…
Голоса загудели бубнящим ропотом.
— Тихо. — Крикнул Стен. И надо же, звук исчез совсем, оставив звенящую пустоту. — У нас произошли определённые изменения. Кардинальные!
Теперь говорил только он. Тишина возникала, как только он замолкал, и разрушал её только его голос.
— Завтра первая половина дня свободная, но это свобода внутри этих стен. Никуда не выходим. Никуда! Продюсеры приедут к вечеру. Сейчас оговорю некоторые моменты. Мы уже неделю тестировали новую идею. — Он томно выдохнул. — Ещё момент, здесь. — Он указал на фотофоны, которые мы прозвали барокамера. — Здесь будет установлена видеоаппаратура на штативе. Здесь… — Ткнул он пальцев в конец помещения. — Теперь все съёмки будут онлайн.
Все обмерли.
— Подождите, одно дело сниматься в роликах, другое сниматься онлайн. — Егор впервые за всё время выступил в роли оппозиции.
— Мы подождём, до завтра. Ещё раз повторяю, до завтра. Завтра приедут продюсеры и будем обсуждать. Теперь помимо заработка от ролика вы будете получать часть бонусов.
— Будут бонусы? — Рыжая, как обычно, не скрывала свою алчность.
— Да, будут бонусы. — Стен потупил взгляд. — Нужно теперь не только быть куклой в руках кукловода, а быть инициативней, интересней…
— Тех, кто не сможет? — Егор в агрессивном настрое.
— Запросов на сюжетные ролики катастрофически мало, отснятое покупают плохо. Бо́льшая часть насильственных роликов ни разу не была скачена. Проект на сегодняшний день в минусе. Либо мы выходим в ближайшее время в ноль, либо закрываем проект.
— Тогда неустойка?
— Егор, вы сейчас о чём. — Проговорил директор, закинув ногу на ногу. — Если студия закроется, кто вам будет платить неустойку? Закрытая студия? Что ж возьмите матрац в подарок. — Стен улыбнулся, и многие поёрзали в нетерпении. — Прошу продюсерам не задавать подобных вопросов. Не хочу менять штат на перезапуске. Из хорошего, это ваш основной доход остаётся прежним, но к нему добавляются бонусы. Рассчитываю, что за месяц мы выйдем в ноль, если нет, то будет печально. Это будет нелегко, не должен этого говорить, но мы не можем реализовать ролики предшествующих трёх недель. Наснимали этих изнасилований, теперь, что с этим делать непонятно.