— Никита, это Сергей, администратор — дальше я не мог подобрать слов, лишь дополнил, что Сергей, это твой сосед Никита, наш оператор.
Администратор был уже хорошо под алкоголем, мне стало жаль парня.
— Ну, чё это. Я матрас второй ещё не заказал. — Сетовал он. Конечно, мог бы заказать заранее, но мы оба не знали, что будет происходить завтра. Например, даже выходя сегодня из этого помещения, я-то же не знал, что вернусь спустя несколько часов в компании ещё одного сотрудника, которого нужно здесь разместить.
— И ужин уже съели. — Развёл руками Сергей.
— Сергей, пиццу закажите. — С ним я ещё был на «вы», хотя мы общались почти две недели, и несколько дней делили эту недостроенную обитель, но друг к другу ещё явно не привыкли. — Никита, вы немецкий знаете?
— Да. — Он рявкнул странным звуком. Словно выдавил и получилось слишком эмоционально. Всем своим видом он выдавал своё смущение, сомкнув губы.
— Закажите, три пиццы и напитки. И обязательно воду, а то мы будем ждать это всё до завтра.
— А какую пиццу?
— Да, любые. Вообще, всё равно. Только одну неострую. Никита, и воду, без газа, бутылки три.
Парень смущался всего. Выбрать сам пиццу, взять деньги, есть пиццу, брать второй кусок. Вот, это будет точно проблема. Пока ждали, доставку осматривал территорию, до которой днём у меня не дошли ноги и время.
В холле вместо грязных пуфов стоял угловой невысокий диван, липкий словно из кожзама, и груда вещей, в тонкой плёнке, купленных накануне в торговом центре, мною же.
— Сергей? — Пока я не начал орать, оглушив весь дом, этот персонаж в растянутой майке и замызганных шортах так и не проявлялся. Вот, он с кружкой конька возник в дверях. — Постельное бельё здесь? А Полотенца?
Мы напоминали в этот момент пса Шарика и кота Матроскина из детского мультфильма[1]. Распотрошив все мешки и отрыв из кучи упаковок пару комплектов белья и несколько полотенец и даже зубные щётки.
Строители откланялись в одиннадцать. Ещё тридцать минут и доставка пиццы. Пьяный в умат Сергей и молчаливый молодой парень — оператор. Но стоило ему начать отвечать на въедливые вопросы и сразу понимаешь «мне бы в двадцать два быть столь умным, жизнь сложилась бы явно лучше».
Я сидел в ду́ше минут тридцать, затем столько же вытирался новым, пахнущим упаковкой, полотенцем. Постельное бельё абрикосового цвета, пахло полиэтиленом от упаковки, после съеденного вечером уснуть не было шанса. Голова гудела, да ещё запах шпаклёвки и краски добавляли свои ноты в эту смесь факторов безумия.
Через несколько бессонных часов, скрепя ступенями спускаясь на кухню за водой, чуть было не вскрикнул. Тёмный силуэт, приведение из фильма ужасов, пошевелился в темноте холла скрипя. Диван заскрипел и показался отсвет телефонного экрана. Подогнув ноги почти в два раза, двухметровый парень пытался уместиться на миниатюрном диване из кож зама.
Всё просто и не трагично, парень, не выдержав храпа пьяного коменданта, ретировался прочь и нашёл лишь этот диван под свои два метра тела. Конечно, я понимаю его выбор между пьяным соседом, извергающим перегар, храп и узким, коротким диваном к тому же ещё и чудовищно твёрдым. Звук храпа слышно было даже в коридоре, а уже и подавно пытаясь уместиться на матрасе, рядом, это ужасное испытание. Парень, должно быть, натерпелся. Да ещё и сразу в первый день, под бок к незнакомому пьяному и храпящему мужику. Как он ещё не едет в аэропорт, отключив телефон, а то и вовсе выбросив сим-карту в окно.
Послушно, словно оленёнок на тонких длинных ногах, он пошёл за мной на кухню, мы вооружились большими кружками чая, кинули по четвертинке лимона, цитрус был нарезан просто ломтями, а пилить его не хотелось. Вооружились и поскрипели ступенями в мою комнату.
— Никита, об одном попрошу. — Я сделал многозначительную паузу. — Выключи режим стеснения. Считай, что мы в окопах на боевых позициях и нужно выживать. Так, что не до стеснения. Располагайся. Пока не привезут вторую кровать, может пользоваться моей комнатой. — Он смотрел на меня не моргая. — Прямо вот убери эти смущения, стеснения, — он краснел от этих слов. — Ты приехал зарабатывать деньги, я тоже. Нам нужно выжить. На ближайшие несколько дней половина моего матраса у тебя в аренде.
Он рассмеялся, а смеху у него был комичный, почти гы-гыающий. Мы заснули в футболках, скомкав плоские подушки под голову, засыпа́ли, когда уже светало.
Снился сон, что бегу по чистому, белому снегу, часто просыпался, но сон продолжался, стоило лишь сомкнуть веки. Оператор раскидал тощие, длинные конечности по кровати почти звездой и свесив голову с края, сопел тяжёлыми вдохами.
Сниться снова поле, и крупные снежинки падают на лицо. Громкий глухой стук, и:
— Фурштук, бистеллн. — кричит чей-то голос.
Оператор с криками, подпрыгнув почти под потолок, вскакивает, прижимая одеяло, чуть ли не в попытке забраться на потолок. На лице паника, губы дрожат, глаза квадратные.
— Одеяло отдай! — Хватаю за край, тяну обратно на голые ноги. — Это доставка завтрака.
— Фурштук, бистеллн. — Опять орёт голос.
— Боже, — оператор прижимает руки к груди, тяжело дышит, падает на кровать лицом вниз и громко хохочет, всё тем же гы-гыкающим смехом.
Перелезаю через него, открываю окно, мне не видно из-за угла кто там. Можно увидеть только из комнаты Сергея.
— Поляк, это опять ты?
— Да, мистер, это Януш. — Голос звенит бодростью и хорошим настроением,
— Не кричи. Сейчас спустятся.
— Поторопитесь мистер, у меня ещё две доставки на сегодня. И кофе остынет
— Не ори.
Забрав завтрак, дал ему за ожидание десять евро, это была купюра самым мелким номиналом у меня в кошельке. Парень был счастлив безмерно.
— Как вас зовут? — Улыбается во всю ширь лица.
— Стен, — ворчу под нос.
— Я хотел помолиться за вас. — Ощущение, что смеётся.
— Не нужно, — его откровенная наивность подняла настроение. — Просто не ори так громко завтра.
— Хорошо, — выкрикнул он уже со скутера, но снова бодро и очень громко.
Комендант вышел только из душа. После влитого в себя накануне он был чист, опрятен, но не свеж. Никита нагло дрых в моей кровати. Утро было солнечным и задорным после бурного подъёма. Сергея рассмешил мой вид. Я словно хиппи в длинной белой футболке, чёрных плавках, серых замшевых ботинках, с куском пирога в руках. Чем не утро в Вене?
Завтрак оказался столь больши́м по объёму, что строители ещё до полудня сновали с кусками в руках. Ощущение благотворительности глубоко тронуло Сергея, в нём прямо спал филантроп и весь день он кипятил им чай, варил кофе, а они ели, курили, играли в карты.
Приехал Шалтай и Олег, я сидел, сложа ногу на ногу на террасе, администратор курил на кухне. Оказалось, что всё идёт не так… Пока Шалтай гонял строителей, Сергей бегал за ним поддакивая, Олег объяснял суть, более конкретней, чем вчера.
— Через две недели механизм должен полностью функционировать. Процесс должен идти полным ходом. А вы тут развели благотворительную столовую. — Кипел Олег.
— Они работали вчера до 11 вот он и проникся к ним… — Я не успел договорить, Олег сорвался на крик в сторону коменданта, по его мнению, он снова слонялся без дела:
— Иди и проверь, что они делают там…
— Кофе? — Мой вопрос был адресован заспанному оператору, но Олег одобрительно кивнул, отряхиваясь от остатков раздражения.
Проштудировав кухню в поисках снастей, немного нарезанного сыра в вакуумной упаковке, была ещё банка колбасы, которую так любят в северной Европе. Сделал тосты и пожертвовал своими фруктами. Десять минут и стол на террасе придал чуть уюта.
Пока продюсер беседовал с едва проснувшимся оператором, удалось отправить Сергея с глаз долой. Этот путь был в ближайший супермаркет BILLA. Неважно зачем, важно подальше.