Моя «марионетка, управляемая радиоволнами» очень рьяно и исполнительно исполнял все поручения, просто талант.
— Потрогай руль, панель, покрути что-нибудь. Затем выйди из машины и скажи, что готов заплатить за неё наличными, а покупателю пусть скажут, что нашли неисправность и привезут новую. Ты хочешь только эту машину и готов купить прямо сейчас.
Ганс вышел из машины и снова полились незнакомые звуки. Тем временем я набрал в переводчике фразу, это мой отец и оказалось, что, используя слова папа, получается очень схоже с английским, лишь звучит немного по-другому.
Ганс вышел, разводя руками.
— Держи. — Я отсчитал шестьдесят тысяч евро, пихнул ему в руку. — Вернёшься и, прежде чем давать ему деньги. Просто покажи. Покажи стопку и скажи, что готов купить только эту машину и прямо сейчас.
— Ок. — Кивнул распалённый и, кажется, чем-то расстроенный Ганс.
— Если будет говорить нет, спроси адрес другого автосалона.
Судя по всему, менеджер не сопротивлялся, а увидев стопку кислотно зелёных купюр тут же присел за стол и спустя двадцать минут, попивая кофе и, опрокинувшись, на спинку стула, Ганс уже проверял документы.
Самым комичным было, когда он получил документы, два парня в салоне смотрели на него с явным недоумением.
— Это мой папа. — Оба парня обернулись, почти открыв рты. — Я молча сел на водительское сидение, Ганс сел на соседнее, и дёрнувшись, машина остановилась у ворот.
Вскоре мы уже катили к площади. Телефон упорно говорил на немецком несмотря на настройки.
Высадив его на площади ещё раз окинув взглядом преображение недавнего бомжа, в обычного мужчину из толпы. Отсчитал ему две тысячи евро и карточку на отель, объяснив, что номер оплачен до утра и он может быть там до завтрашнего полудня. Он кивнул, а я покатил в сторону Вены.
Почему-то есть клише, если вечер и уже стемнело, вокруг огни, а ты за рулём габаритного авто, то музыка должна быть агрессивной, на заправке выпив ещё раз кофе с кремовым десертом, нашёл в новом телефоне список классической подборки. Вывел кредитку в ноль, заполнив бак, остаток, отправив на телефонный номер, сломал пластик пополам, оставив в пепельнице для мусора за столом кафе на заправке.
В Вене уже было почти десять, когда я вернулся. Город тонул в вечерних огнях и суете туристов. За это время пришло несколько СМС. Олег хотел встретиться, что-то обсудить. Никита, ждёт понедельника и собеседования. Сергей спрашивал, во сколько я буду.
Записал голосовое: Олег, привет. Мы можем обсудить это завтра. От краски зверски болит голова, весь день провёл за городом. Спасибо.
Пришёл ответ, также голосовой: завтра заеду за тобой на завтрак. Не завтракай дома.
Окончание фразы было игривым, как у пингвина в романтичный период.
Кстати, не знаю какие звуки издаёт пингвин в этот период, но сомневаюсь, что они приятные и уверен, что его голос был похож именно на этот звук.
Я любовался машиной, как трофеем после длительного соревнования. Несколько раз обошёл, проверил ещё раз сигнализацию, уходя, оглянулся несколько раз.
«За дело»
Олег заехал в девять застав меня на кухне. Среди ночи небо громыхало так, что я был рад тому, что это всего лишь гром. Хмурое утро разбудило часов в семь утра, мелким рокотом капель о металлические подоконники, а коих было три на эти пятнадцать метров бетонного пространства, внутри моей спальни гремела ужасающая дробь. Хотелось остаться ещё в постели, тем более впервые я был один в кровати за последнее время. Но уснуть не удалось, а спустя тридцать минут мне стало жаль времени и, приняв ванную, ту самую миниатюрную ванную во французском стиле, совсем ненадолго мысленно вернулся на семь лет назад, в Париж. В то дерзкое и решительное настроение, вовремя, когда верил, что всё ещё будет, всё получится, хотя понял, что судьба, тётка требовательная и просто так подарки не раздаёт. Даже включил радио Monet Сarlo France и наслаждался ностальгией.
— Отлично выглядишь, — наградил меня фразой продюсер. — Просто сногсшибательно. Готовился к выходу? — Растянул улыбку на ширину лица.
— Спасибо, но, нет. — Пожал плечами и не стал договаривать, что переодевался четыре раза. В итоге остановившись на светло-бежевых узких хлопковых брюках Calvin Klein и белого тончайшего почти прозрачного лонгслива, купленного в Zara, но массивные белые кеды Marco O’polo делали образ более подростковым. За время нашего короткого общения я оценил его любовь к шопоголизму и внешнему виду. Нужно соответствовать ожиданию.
— Завидую я вам, невысоким стройняшкам. Изумительно.
Мы на грани флирта, зачёт мне. Игра идёт.
Петляя по переулкам в центре на его машине с низкой посадкой, меня затошнило от пустоты в желудке, хотя я был из тех, кто мог голодным по несколько дней. Чёртова Ауди ТТ. На лифте мы поднялись на верхний этаж. Нас проводили на террасу с невысоким стеклянным бортом. Столик был уже накрыт приборами и, судя по всему, мы были единственными желающими сидеть под грохочущими каплями по тенту и ощущать сырость в воздухе.
Но мне нравилось.
Завтрак на остеклённой террасе, с обзором на хмурое антрацитовое небо сквозь потоки воды, окружённые живой зеленью и пурпурными цветами, в мягком кресле за отлично сервированным невысоким столом с кипенно-белыми салфетками в золотых кольцах. Оставалось, чтобы он протянул мне букет, встал на одно колено и предложил слетать, например, в Брюссель и заключить однополый брак. Интересно, а что я ответил бы на это? Переведи мне ещё полмиллиона евро, например? Или…
— Вот список актёров. Артём прислал с утра.
— Да, я его уже видел. Там почти сорок человек. Тридцать он гарантирует точно, и ещё с десяток под вопросом.
— Отлично. — Расплылся в улыбке серб.
— Спальных мест по восемь в комнате. Максимум можем разместить шестнадцать. Мы же не будем дополнительно арендовать квартиру?
— Более того, мы вечером обсуждали это. — Он сделал многозначительную паузу. — Первые две недели будет карантин, а дальше они будут выходи́ть не чаще, чем один раз в неделю. Начнут знакомиться, общаться, а нам лишняя информация не нужна.
— А в этот один выходной.
— Что они успеют? Максимум будут бродить в центре и покупать дешёвое шмотьё.
— То есть не будут бегать и искать другую работу?
— В точку. — Ухмыльнулся он. — И это то же.
— Много порностудий в Вене?
— Ну, две — три точно есть. Правда, одна, это больше клуб эскортников, но всё же.
— Оплата?
— С каждым будем обсуждать отдельно.
— Минимум?
— От пятидесяти и выше. Будут явные звёзды, предложим сто евро в день.
— Принцип сита? Внешние данные или талант?
— И то и другое.
— Если выбирать?
— Талант. Намучились мы уже с тупыми и красивыми. Ты ей говоришь, бери глубже, а она, не вынимая изо рта трофей, мычит: «не могу». Или как-то взяли качка, ну прямо жеребец. Ну, во всём. — Он обвёл рукой гениталии. — А два раза дёрнулся и умер. Ну, в этом плане умер. Ну, кончил. — Почему-то он прошептал, словно нас кто-то могу услышать.
И рассмеялся.
На террасе мы провели часа три. Обсуждая подробности кастинга и функционирования студии. Обсудили все, что могли, он даже спросил:
— Как Никита? А как алкаш? — Он упорно называл Сергея не иначе как алкаш. Собственно, и был прав.
Пришлось соврать, что Никита простудился и отлёживается в комнате. Нужно не забыть предупредить его.
А алкаш? Ну, конечно же, пьёт.
— К понедельнику приведи его в чувства. Или тебе придётся самому в кастинге принимать активное участие.
Мы оба ухмыльнулись.
— Буду просто объединять их в пары и пусть развлекаются.
— Идея не плохая, но лучше приведи его в чувства. И тестируй их по одному.
Потом мы обсудили завтраки и обеды, обсудили принципы кастинга и что на этом также можно заработать. Обсудили центр Вены и чудесные эклеры, и очень вкусную овсянку с фруктами. Прошлись по магазинам. Несмотря на то, что он вручил мне увесистый конверт неделю назад, щедрый продюсер оплатил все мои покупки. А прошлись мы по бутикам McQueen и Prada, снова зашли в Diesel и Yves-Saint-Laurent. Он почти уговорил меня приобрести сумку Hermes, хотя оплачивал он, но я всё же купил себе сам ещё один тренч Burberry и небольшое портмоне. Он слишком долго, перемерял пиджаки и мне удалось сделать, самостоятельный шопинг. В целом мне, должно быть, всё равно, когда человек отводит мою карту от терминала и прикладывает свою, но вот это ужасное ощущение «обязан», гложет меня словно злобный бульдог.