— Нет, давайте без таблеток. — Протестую что есть сил. В мои первые несколько раз, сопровождались постоянными проблемами с эрекцией, тогда меня стали пичкать возбудителями. Среди особенностей этих препаратов реакция настигает ещё несколько раз, и то самое набухает без всякого повода, абсолютно не важно, что уже съёмка закончилась, нет никакой необходимости, а вот набухает. Просто так, по инерции, даже представлять ничего не нужно. Вот раз и всё готово. Но и это не самое страшное, от чрезмерных, частых и сильных эрекций, это доводило меня до болей в той самой конечности, а затем и в голове. Как всё началось с таблетками?
«Попытка номер два — и снова русские»
После первого провала, того самого, когда я пытался играть любовника Василины, наступил следующий день и у меня снова было фиаско. Может, проникшись словами Стена, возможно, в отместку, но француз изменил съёмки с «неверность под балдахином» на «первый раз на сеновале».
Сценарий же был такой: «Героиня убирает сено, врывается парень в белой рубахе и повалив на сеновал девицу-красавицу, овладевает ею, против её воли». Смеялись все! Прямо в голос и не скрывая пошлых комментариев. Я молчал, терпел, моргал.
— Сено. Овладевает. Вилы. Набор даже не из русского фольклора, а эдакого американского ситкома6 про Россию.
— Осталось лишь обуть их в лапти, повесить ему гармонь на шею, ей коромысло на плечи, для полноты антуража, а в углу привязать медведя на поводке. Точно про русский секс.
Это лишь часть тех комментариев, которые отпускали мои коллеги.
Казалось бы, но в самом центре студии выставили стог сена. Но как же без подвоха. Жухлой травы, конечно же, не хватило, а для меня до сих пор остаётся загадкой, где они его взяли даже это небольшую часть сена в городе, да ещё и за один день. Всё не просто так, сена не хватило и под высушенной травой, был целый ворох опасных предметов. Набитые мешки чем-то плотным и твёрдым, картонные ломанные коробки, дощатые ящики и много чего ещё.
Меня облачили в зелёные штаны с карманами, носки в этот раз уже не понадобились по сценарию, белая футболка и вилы. Боже, вилы их то где взяли? И вот, я, вилы, сено, Василина в центре, француз водрузился на кресло возле ноутбука, долговязый оператор прячет провода под серебристый экран, плотно прикрывая его блеск травой, готовимся к процессу.
В этот раз будет легче, подумал я, юмор всегда спасает.
— Нужно аккуратней с сеном. — Сказал Мартин. Он появился в студии как переводчик нашего режиссёра, потом он был ещё и нашим гримёром, а после и вовсе остался с нами.
А когда, в студию заявилась Василина, я чуть не ахнул. При её виде хроническая импотенция была логичным последствием. На ней действительно был сарафан, кокошник и щёки с ярко-красными кругами «яблоками». Сестрица Настеньки из Морозко. Секса с ней хотелось не больше, чем с соседской бабушкой, ворчащей про наркоманов и жуткие цены в магазине.
— Оля-ля. — Промурлыкал француз и, ощупывая сарафан, сиял, будто ребёнок на утреннике. — Русси, — всплеснул он руками и подтолкнул даму к сеновалу. — Дакор, дакор.
Мне было велено передать ей вилы и уйти из кадра. Помня нашу с ней удачливость, попросил быть осторожней с орудием труда и по возможности откинуть их подальше в сторону.
Её облик настолько понравился обитателями, что все ввалились в студию, замерли в ожидании.
Кучерявый, что-то пролепетал, и Мартин явился с каким-то флаконом.
— Ты должен быть потный. — Произнёс он, коверкая окончания. — Сними рубах. Натри. Давай. — И он щедро облил меня липкой массой, от которого жутко разило приторной парфюмерией.
По команде «начали», оператор наводит камеру на Василину с вилами, копошится в имитируемом сеновале, утыкаясь вилами в потаённые предметы в виде мешков, картона и ящиков. Мне махнули рукой, и я вбегаю, хватаю её за зад, и тут же словно гонг, раздаётся вопль француза.
— Нет, не так. Она против, ты должен брать силой. — Переводит Мартин. Да ещё и манерно разводит руками, за что мы первое время, его и звали между собой не иначе как мальчик-девочка.
— У неё вилы! — Возмущаюсь я.
— Она бросить их.
— А если нет?
— Это же игра.
Что ж пробую ещё раз.
Разбегаюсь, хватаю за талию, вилы валятся в сторону, мы на стог. Ударяюсь коленом о край ящика, она грудью падает на коробки, сено рассыпается вихрем.
— Стоп.
Что опять? Нужно было с вилами в руках? Или вообще на вилах?
— Коробка вылезла прямо в кадр. — Показывает оператор что-то на мониторе ноутбука.
Пробуем ещё раз, теперь промахнулись нежилая ещё раз пораниться обо всё это барахло под сеном.
Раза так с пятого удалось всё же не услышать «стоп» и теперь я не знаю, что делать. Она визжит. Задираю подол. Все молчат. А я пытаюсь дальше. Стягиваю брюки и никак. Всё время я думаю о ящиках, их острых углах, а также о твёрдом колене партнёрши и валяющихся где-то рядом вилах. Сено прилипло к маслу, которым я обмазан. Это не «Первый раз на сеновале», это «Соломенный Йети и Василина немудрая» — вот, подходящая эпиграмма к этому ролику.
— Грубо так, по муж…муж. мужинцки…, — комментирует Мартин. — Схвати её за рёбра и сделай её. Прямо за рёбра бери.
Смех задребезжал где-то в зале, Василина закатилась раскатисто так, что эхо её голоса походило скорее на то, что её разрывали на части, чем насиловали.
— Прекратить. — У Мартина получается вопль, на манер военных фильмов про немцев, и Василина залилась раскатистым смехом ещё громче, ещё сильней. В течение пяти минут её пытались успокоить, затем увели, а я ждал ещё около получаса, пока готовили замену. Василину заменили Настей. С меня поснимали куски соломы и снова намазали косметическим маслом. Теперь я был липким настолько, что партнёрша могла прилипнуть, ко мне как улитка к стеклу.
С Настей оказалось проще. Этакая эталонная блондинка с длинными, стройными ногами, узким тазом и хорошей талией, только в кокошнике она смотрелась скорее, как Снегурочка, заблудившаяся летом в деревне. Вилы ей совсем не шли, но француз не отступал от своей идеи.
Вступительную часть мы прошли легко, начало сексуальной сцены тоже получилось пройти без фразы «стоп». А дальше нас то и дело останавливали, заставляя её всё сильней сопротивляться, меня быть жёстче и более жестоким. После третьего дубля, точнее, когда я сдержал естественный физиологический финиш, когда руки слегка дрожали от волнения и усталости, вены на висках пульсировали барабанной дробью, со мной случилось то, что бывает, когда перетерпишь. Несмотря на то, что партнёрша была очень даже привлекательной и возбуждающей, мужская сила ушла, и я осознавал, что безвозвратно.
— Он говорит, если ты не соберёшься, то он перетянет всё что нужно резинкой от денег. — Мне показалось, Мартин при этих словах ехидно хмыкнул, потому что отчётливо помню собственный едва слышный шёпот: «вот, же пи…ы».
Тогда-то Серёга и дал мне таблетку впервые:
— Это, как «динамик», только лучше.
— Какой динамик? Стерео, что ли?
— Это что б стояло. Просто выпей.
— Динамик? Виагра, что ли?
— Типа того.
Оказалось, есть много разновидностей, это разновидность была очень действенная и очень быстро действенная.
Заглотив таблетку с глотком виски, выдохнул и пошёл в кадр. Судя по запаху, Настя что-то покурила и далеко не сигареты. Процесс пошёл на отлично, пот уже струился естественным образом, скатываясь по маслу крупными каплями, что особенно понравилось режиссёру. Осматривая снятый материал, он тыкал пальцем в эти капли и хлопал в ладоши. Словно в сексе, главное пот. Под завершение съёмки колени уже болели от ящиков, Настя сжимала зубы явно по той же причине. Все в студии молчали, а я никак не мог разрешиться потоком жидкости и вот ритм уже не человеческий, а реактивно механический.
— Финальный аккорд. Давай, давай! — Засмеялся странным смехом мальчик-девочка. Я стал прокручивать в голове, что мне может помочь, вспомнил свой первый сексуальный опыт, задранную юбку, сжатые ноги, как я пропихиваю сквозь них свои руки и… Вскрикнув, вскинув голову чуть не упал, и ещё раз, ещё чуть тише и ещё.
6
ситко́м (англ. situation comedy, sitcom), — разновидность комедийных радио — и телепрограмм