- Почему же сразу уничтожить? – вся моя злость сошла на нет, а на лицо наползла улыбка. Не могу я больше на него обижаться. Я обошла диван, села рядом с парнем и стала внимательно на него смотреть.
- Потому что для меня это подобно смерти. Мой личный круг ада, – он не отрывался от телевизора, не смотрел на меня.
- Откуда ж тогда такая жертвенность? – а я теперь не могла прекратить улыбаться. Зачем он так драматизирует?
- Ну, ты же что-то придумала. Интересно, что из этого выйдет. Жертва ради науки.
- Тогда я готова хоть сейчас. Ради науки-то, – Стас медленно повернулся ко мне.
- Эй, пожалей меня хоть чуть-чуть. Я же считаюсь с твоим мнением, – и опять уставился в экран.
- Зануда, – я лишь хмыкнула, но больше не стала развивать тему.
Эти пятнадцать минут были самыми долгими в моей жизни. По телевизору показывали новости экономики, в которой я мало что понимаю. Но Стас, видимо, понимает, раз смотрит. Я молча разглядывала подол своего платья и терпеливо ждала, когда мы уже поедем. Теперь, когда я осознала, куда мы собираемся, я предвкушала этот культурный поход. Там ведь красиво? И я не буду выглядеть нелепо? И вообще, мне понравится? Буду надеяться, что да.
Наконец, чудо свершилось, новости закончились, и мы могли ехать. Теперь уже я подгоняла Стаса, а он будто специально медлил. Лишь бы поиздеваться, честное слово. В машине мы с ним обсуждали последние новости, которые произошли у каждого за эту молчаливую неделю. Стас сейчас ведет переговоры с новым поставщиком – старый стал «требовать непонятное», и Стас решил с ним попрощаться. Одна точка несет убытки. Пару дней назад приходили из налоговой службы, рядовая проверка документов. А еще отпущенный на две недели отгула сотрудник всем об этом рассказал (как он это сделал, если прошла всего неделя), и теперь к Стасу стали снисходительнее относиться. А у меня был тест по анатомии, коллоквиум по латыни и куча скучных лекций. А, и еще мне предложили написать исследовательскую работу. Стас сказал, что стоит согласиться – узнаю много полезного и интересного, налажу контакт с преподавателем, получу какой-нибудь бонус. Ну, и научусь «лить воду», что будет очень полезно для будущих курсовых и дипломной.
Мы подъехали к театру за полчаса до начала представления. Было так волнительно идти по дорожке к входу, подниматься по каменным ступеням, заходить внутрь этого величественного сооружения. Одно дело проходить мимо, другое – находиться внутри и чувствовать себя сопричастной с искусством. Уже на входе меня с головы до ног окутала атмосфера торжественности и праздничности. Даже дыхание слегка перехватило. Как же здесь красиво! Я думала, что в интерьере будет много мрачных и грузных элементов – каких-нибудь тяжелых гардин, какие часто можно увидеть в фильмах о войне за независимость в Америке, или огромных статуй тоже неизвестно какой эпохи. Но нет, все было с одной стороны, очень торжественно, а с другой – как-то по-домашнему, приветливо. Я читала, что недавно здесь был ремонт, видела фото этих морковных стен, но я не думала, что будет так чудесно! Все такое аккуратное, возвышенное, тонкое. Не знаю, как это описать, чтоб все свои чувства передать. И везде так и чувствуется театральный дух, культура. Даже люди здесь все такие одухотворенные. Боже, как же я рада, что попала сюда.
У меня пропал дар речи, когда мы вошли в сам зал. Даже слов нет, чтобы описать его. Так величественно. Так торжественно. Аж дух перехватило. Я на мгновение остановилась в проходе, пораженная красотой зала. Набрав в легкие побольше воздуха, я пошла дальше, разглядывая все вокруг. Стас понял, что под ноги я смотреть не собираюсь, поэтому без слов взял меня под руку и повел по залу к нашим местам. А я смотрела на расписанный золотом белый потолок, статуи, которые возвышались над залом на своих постаментах, богато отделанные ложи. В очередной раз поняла, как я рада здесь оказаться.
Наши места были в партере. Стас довел меня до нужного ряда и пропустил вперед. Сев, я продолжила свои наблюдения. Рассмотрела сцену, как могла, оценила оркестровую яму. Затем, полная восторга, я посмотрела на Стаса. Он был в хорошем настроении, может даже, сейчас он мог бы посмеяться. Посмеяться над моим поведением. Я поняла это и лишь хохотнула, глядя на парня.
- Что?
- Столько радости от похода в театр я ни у кого не видел, – он постарался улыбнуться. Конечно, ничего не вышло, но и эта попытка меня ободрила, я сама улыбнулась.
- Да ты видел этот театр? Тут же так здорово!
- Наверно, я привык уже, – он только пожал плечами. – Красиво, да. Но твоего воодушевления не могу разделить.
- Ну и ладно, буду одна восхищаться, – я тоже пожала плечами.
Вплоть до начала выступления, а также и до его конца мы больше не говорили. Я была слишком увлечена просмотром балета, чтобы думать о чем-то еще, тем более, говорить. Я внимала каждой ноте так хорошо известного мне произведения Чайковского. В детстве я смотрела мультфильмы, записи с этой музыкой. А теперь я вижу это вживую, своими глазами. Это так необычно. Волшебно. Восхитительно. Будто я попала в сказку. Я следила за всеми действиями выступающих, старалась ничего не упустить. Такие правильные движения. Так хорошо отточены, до мелочей. Нет ничего лишнего и ненужного. Все настолько правдиво сыграно, что я сама прониклась в эту историю и переживала за судьбу несчастного Щелкунчика больше, чем за свою собственную жизнь, когда сидящий рядом человек обманом заманил меня к себе. Я потеряла счет времени, будто оно остановилось, исчезло. Сейчас была только я и то действо, что происходило на сцене.
- Это было так прекрасно… - только и смогла я сказать, когда мы со Стасом отошли от гардероба, и он помогал мне одеться. Я посмотрела на него. По всем признакам я поняла, что он не был также воодушевлен, как и я, но тоже остался весьма и весьма довольным. Итак улыбаясь, я улыбнулась еще шире. - А ты что думаешь?
- Ну… Скажем так – новогоднее настроение у меня появилось, – он подмигнул мне. Этот ответ меня удовлетворил, я согласно кивнула.
На улице было холодно и темно, шел снег. Мы быстро прошли по площади до машины и поехали домой. Я смотрела на фонари, которые освещали город, а в голове все еще играла музыка из балета, а перед глазами мелькали образы со сцены. Я начала негромко мурлыкать себе под нос «Вальс цветов».
- Ты в ноту не попала, – негромко проговорил Стас, следя за дорогой.
- За дорогой лучше смотри, – я не осталась в долгу. Что бы он сейчас мне ни сказал, вряд ли что-то могло испортить мое приподнятое настроение. Я посмотрела на Стаса, он даже не дрогнул. – Спасибо.
- За честную критику? – проговорив это, он краем глаза посмотрел на меня. Снова перевел взгляд на дорогу. Я знала, что он шутил. И что он понял, о чем я. – Пожалуйста.
Мне хотелось смеяться. А на душе было так легко. Я рассматривала снежинки, упавшие на окно, и думала, что, как бы плохо ни говорили о мире, о его проблемах, пороках, недостатках, в нем, все же, есть много хорошего. Например, искусство. Нечто прекрасное, чем можно наслаждаться до бесконечности. Или дружба. В ней всегда можно найти поддержку и опору. Любовь? Конечно, куда без нее. Она дает силы. Ведь дает же? Во имя любви совершаются самые безрассудные поступки, ради нее готовы на любые жертвы. Меня опять заносит в моих рассуждениях. Видимо, театр так на меня подействовал, а довершила все погода за окном. Я посмотрела на Стаса и попыталась понять, о чем он сейчас думает. Но он, как обычно, был невозмутим, и сейчас я даже настроение его особо и не смогла понять. Столько сразу глупых мыслей, связанных с ним, в голове появилось. Откуда? Спишу на балет и снег. Они уже совсем помутили мой рассудок – я подумала, что мне очень хочется обнять человека, сидящего рядом. Чтоб он опять вздрогнул и еле дышал от моих прикосновений. Похоже на садизм, но ничего не могу с собой поделать – желание становилось лишь сильнее. Но пока я старалась держать себя в руках, чтоб, не дай Бог, ничего не произошло, пока мы не приехали. А вот дома я уже не стала стесняться.