Попытка номер два. Первые два или три абзаца копируют те, что были выложены при первой попытке, но не стоит бояться - дальше я поменяла ход событий. Помимо этой главы будет еще одна или две, как меня моя муза поведет. Приятного прочтения!
Не знаю, каким образом, но мой папа за оставшиеся три дня нашел мне квартиру, перевез туда все мои вещи и дал кучу указаний моему арендодателю. Хотя последнее не так уж и долго делать. А для Стаса он нашел психоаналитика. И тоже неизвестно, как он это сделал. Видно, слишком сильно за меня переживает.
Квартира была подобрана идеально. Идеально, чтобы на 99% оградить меня от Стаса. Мне сняли комнату в квартире старушки, помнившей времена правления Сталина. И характер у нее был соответствующий. Мне нельзя было шуметь, долго находиться в ванной, приводить гостей. И дома я должна была быть не позже десяти часов вечера. Это ей папа так сказал. И мне пришлось подчиняться. Сначала она казалась мне жуткой ведьмой, которая не давала мне жизни, но со временем я к ней привыкла. А после решила наладить отношения. Мы вместе пекли пироги и смотрели ее любимые программы, я слушала истории о ее молодости и рассматривала все фотографии, что она мне давала в руки. Она была красивой женщиной. И на моих глазах из злой колдуньи превратилась в милую старушку. Она стала делать мне небольшие поблажки. Но не во всем. Возвращаться я должна была не позже десяти. И Стасу вход был закрыт. Опять же, папина работа. Узнав об этом, Стас посмеялся (ну как, попытался) и сказал, что плохие дела можно и днем делать, так что бабулечка меня не спасет от ошибок молодости. Но шутки шутками, а пускать его она отказывалась. Никакие доводы ее не убеждали. И, получается, видеться мы почти не могли - Стас целый день был на работе, а вечером не было смысла ехать к нему - только приехав, я уже должна была возвращаться назад, чтобы успеть к комендантскому часу. В итоге, все наши встречи свелись к получасовой поездке до университета по утрам. А еще смс и звонки. Но этого было просто катастрофически мало. Да еще и с учебой опять были проблемы, я перестала успевать за преподавателем латыни. Сначала я стала переживать из-за этого еще больше, но потом меня осенило - Стас может приезжать ко мне и заниматься со мной латынью. Или анатомией. Конечно, странные свидания, но это лучше, чем ничего. Их бабуля тоже попыталась забраковать, но мне удалось надавить на жалость долгой речью о том, что мне сложно учиться, и я могу вылететь из университета, и что сложно найти хорошего репетитора по латыни. Первые несколько занятий бабушка сидела вместе с нами и пытливо наблюдала за каждым нашим действием. Не дай Бог, устроим еще что. Стас старался быть вежливым и учтивым, но бабушка не стала исключением из остальных людей - ей эта учтивость казалась недовольством и высокомерием. Но так было только сначала. Ведь она видела, как я отношусь к Стасу, и как он относится ко мне. Хоть и пустым, безэмоциональным голосом, но он спрашивал меня о моем состоянии, как прошел день, что я ела и все в этом роде. Такие вещи не могут не подкупить. Тем более, если мы говорим о пожилой женщине. Она стала ненавязчиво спрашивать меня о Стасе. Я ей рассказывала о нем, расписывала в самых лучших словах, и вскоре стала замечать, что она не так уж и следит за ходом наших занятий, начала часто и надолго уходить из моей комнаты, когда мы занимались. А после вообще принялась печь пироги к приходу Стаса. И жутко обижалась, что он отказывался пить с нами чай из-за своего режима. Она стала интересоваться его делами, здоровьем, всем, чем вообще может интересоваться заботливая бабушка. И ее уже не смущал его однообразный тон и отсутствие явных эмоций на лице.
Теперь, кроме 30 минут утром, у нас было полтора часа вечером (комендантский час все еще действовал). Но и этого было так мало. Когда мы жили вместе, время не имело значения, теперь же все было на нем построено. Просто невозможно. Раньше я не считала минуты и не переживала, если Стас задерживался. Теперь же я расстраивалась и злилась, если Стас опаздывал хотя бы на пять минут. Это же наше драгоценное время! И оно упускается. Я понимаю, что у Стаса работа, и что пробки на дорогах никто не отменял, но все же - почему нельзя что-то придумать? Я все чаще стала задавать этот вопрос при встрече, стараясь найти хоть какой-то выход. Но ответа не было. Я тщательно его искала, но не смогла отыскать. Он сам ко мне пришел спустя полтора месяца таких непонятных коротких встреч - Стас не мог оставить работу ни на минуту. Ему все нужно было контролировать. Собственно, поэтому он постоянно работал - делегирование полномочий было не для него. А если он это делал - задания выполнялись строго под его контролем. Узнав об этом, я поинтересовалась, в чем тогда вообще суть его подчиненных, если он все хочет делать сам? И тогда ему пришлось учиться доверять работающим на него людям. Сначала он делал это с ужасной неохотой и недоверием, но со временем понял, как это здорово - нужно проверять лишь результат и указывать на ошибки, если они есть, никакой нервотрепки в процессе работы. И уйма свободного времени! Теперь, пока я была на парах, Стас занимался делами, но как только моя учеба заканчивалась - он перепоручал оставшуюся работу и ехал за мной. Весь день мы проводили вместе. Могли быть у него дома, где Великан почти не слазил с моих рук, требуя любви и ласки. Или гуляли по весеннему городу, куда-нибудь ездили. Неважно, что мы делали. Главное, что были вместе. И никакая бабушка или мой папа не могли этому помешать.
Спустя пару месяцев после того, как Стас предоставил моим родителям все-все справки, он заговорил с ними о моем переезде обратно в его квартиру. Конечно же, ответ был отрицательный. И ничто не могло убедить моего папу в обратном. Я должна оставаться в комнате, которую он мне снял. И в этот раз Стас не стал ему перечить.
Сейчас я вспоминаю это с улыбкой. Как же я тогда за все переживала, как волновалась. А зачем? В итоге я же все равно переехала к Стасу, хоть и позже, чем хотела. Переехала, и сама была не рада этому - спустя полторы недели после переезда мы начали ссориться. Из-за всего подряд. Выясняли отношения, спорили. Это было ужасно. Мы заново привыкали друг к другу и учились снова жить вместе. Хорошо, что этот период быстро прошел, и мы успокоились. Мои родители еще некоторое время пытались образумить свою непутевую дочь, чтобы она нашла себе пару лучше, но вскоре они поняли, как это бессмысленно. И больше ничего не говорили, лишь пару раз упомянув, что представляли в роли своего зятя Костю. Кстати, о нем. Он решил остаться в Твери. Его взяли на работу, помогли с переводом в другой ВУЗ. Конечно, сначала ему не хотелось переезжать - как же это он уедет, меня бросит, да и к городу он привык, - но потом он встретил девушку, с которой теперь живет. И несильно-то ему и нужен этот Новосибирск. Мы общаемся по телефону, изредка видимся в столице Сибири, если он приезжает, и в столице России, если мы оба находимся там. Костя, как и мои родители, попытался объяснить мне, что мы со Стасом друг другу не подходим, но тоже бросил все попытки спустя какое-то время.
Оля успешно вышла замуж. Полностью увлечена работой и ничего не хочет слышать о детях еще ближайшие года три, как бы Вова и ее мама на нее ни давили.
Мои родители снова живут в Германии и продолжают свои исследования. С этим я смирилась, пусть будут моими личными супергероями, которые отважно спасают мир. Папа продолжает шутить над мамой, за что она смотрит на него фирменным укоризненным взглядом. Со Стасом они учтивы, и я вижу, что со временем эта учтивость становится теплее. Значит, они перестали его бояться и принимают, какой он есть.
Мы с ним вместе уже два года. Не буду обманывать, иногда все было далеко не идеально, и если бы не терпение моего молодого человека - мы бы уже разошлись. Не хочу сказать, что я законченная истеричка, и всегда была виновата, но все же именно благодаря спокойствию Стаса мы всегда находили общий язык и мирились. Хотя и он иногда терял свое спокойствие и выходил из себя. Например, когда Олег приставал ко мне. Как оказалось, он решил “проверить” меня, на самом ли деле я испытываю чувства к его другу или же просто притворяюсь. Правда, Стасу он сказал об этом уже после того, как тот вывернул ему руку и пообещал сломать нос. Знала бы, что этим кончится - ничего бы не сказала, сама бы этот вопрос уладила.