— Я сейчас принесу полотенце! — мгновенно отреагировала Аэлина и метнулась к смежной двери, откинула крючок, но та не подалась.
— Что такое? — удивленно пробормотала девушка, толкая створку еще раз. — Её там чем-то подперли?
— Ага. Стулом.
— Кто? Зачем?
— Я. Чтобы ты не могла зайти, а потом обвинить меня в своем похищении.
Аэлина ошарашено посмотрела на супруга, перевела взгляд на дверь, потом — еще раз на Стефана и рассмеялась.
Легкие смешки перешли в хохот, девушка опустилась на кровать, не в силах стоять, всплеснула руками, показывая на дверь, на мужа, на себя.
— Ха-а, я закрыла… ха-ха… Думала — ты… А ты… ха-ха… Что я… А это мы оба…
Стефан некоторое время держался, потом фыркнул и тоже рассмеялся.
Да, комичная вышла ситуация, нечего сказать!
Не смущаясь, что он не совсем одет, вернее, совсем раздет, герцог встал.
— Как же я попаду к себе? Простыня совсем мокрая, придется идти так мимо слуг — через твою приемную и коридор.
У Лины смех, как рукой сняло:
— Милорд, оденьтесь!
— Непременно. Как только доберусь до штанов.
Лина фыркнула, покраснев, но глаз от крепкой фигуры не оторвала.
Красив, что есть, то есть. И эта, его меняющая размеры трубочка, опять прижимается к животу. Кстати…
— Стефан, можно вопрос?
— М-м? — герцог повернулся, ни мало не стесняясь.
— Вот это, — девушка неуверенно показала пальцем ему ниже пояса. — Что с ней не так?
— В каком смысле? — магистр встревожено опустил глаза вниз и с заметным облегчением выдохнул. — С ним всё так!
— С ним? Я думала, это она…
— Она?? Это — ОНА? — Стефан, выпрямился, пыхтя, как паровой котел, возмущенно глядя на супругу.
— Трубочка, — робко добавила Аэлина, не понимая, чем так недоволен герцог. — Как еще ее назвать? Хвостик?
— Трубочка??? Хвостик??? — в два больших шага магистр очутился возле супруги, поднял её на руки и опустил на кровать.
Охнув, девушка попыталась отползти:
— Мокро! И, Стефан, ты меня пугаешь!
Ни слова не говоря, супруг опять подхватил жену и, выбив дверь ударом ноги, перенес её в свою спальню.
— Здесь не мокро, — буркнул он, укладывая супругу на кровать. — Слишком много одежды, ну, мы сейчас это исправим.
Лина не успела ни возразить, ни охнуть — её ночная рубашка оказалась разорвана от ворота до подола.
Лёжа навзничь, девушка не могла оторвать глаз от мужчины.
Так он на неё ещё не смотрел — жадно и обжигающе, казалось, везде, куда падал его взгляд, тут же загорался небольшой пожар.
Губы пересохли, и Лина, машинально облизнулась.
Стефан издал нечто среднее между рыком и стоном и набросился на ее рот. Девушка сжалась, ожидая боли, но прикосновение губ мужа оказалось нежным и почти невесомым.
Осторожно и бережно, мужчина коснулся ее нижней губы, чуть потянул ее и отпустил, лизнув. Перешел к верхней. На секунду отстранился, заглянув в глаза жене — не напугал ли? — и вернулся к поцелуям.
Девушка замерла, купаясь в ощущениях. Это было необыкновенно и… приятно.
Губы мужа ласкали, даря удовольствие, посылая разряды тока по её телу, которое, неожиданно, загоралось всё больше и больше. Захотелось обнять за шею, запустить пальцы ему в волосы, провести ладонью по груди и животу.
И та трубочка, которая «он», но не хвостик — касаясь низа ее живота, будила в ней странные желания.
Очередное прикосновение отозвалось новым всплеском удовольствия, и Лина тихо ахнула. Магистр немедленно воспользовался предоставленной возможностью, углубив поцелуй.
Потом чмокнул её в нос, заставив удивленно распахнуть глаза, и проложил обжигающую дорожку от ушка до ложбинки между грудей.
Руки мужа, казалось, жили своей жизнью, поглаживая и лаская её тело.
Подумать только, какими приятными могут быть обычные прикосновения — Лина млела от удовольствия, которое дарили пальцы мужа, гуляющие по её груди, спине, животу.
— Невозможная, непослушная, необыкновенная, — пробормотал Стефан и накрыл ртом сосок.
Аэлина в очередной раз ахнула и вцепилась в плечи мужчины, не зная, чего хочет больше — прижать или оттолкнуть.
Волны удовольствия расходились по телу, простреливая или мягко скатываясь. Внизу живота и между ног все горело, и с каждым новым прикосновением и поцелуем жар усиливался.
Стефан отстранился, пальцем обвёл припухшие губы жены, медленно-медленно приблизился снова, не отпуская взгляда, завораживая и притягивая.
— Строптивая, смелая, страстная, — прошептал на ухо и чуть прикусил мочку.
Аэлина в очередной раз охнула, но муж не дал ей, ни дернуться, ни отстраниться — продолжил отмечать ее тело легкими прикусываниями и тут же — нежными поцелуями.
Особенное внимание Стефан уделил груди. Урча и мурлыча, он поцеловал каждый сантиметр, поиграл языком с соском, потом втянул его в рот, отпустил и подул. Сосок второй груди несносный муж чуть покатал губами, потом слегка прикусил и сделал несколько сосательных движений, отчего Лину буквально выгнуло. Девушку потряхивало от остроты ощущений, от контраста раскаленного поцелуя и прохлады воздуха, от томления, концентрировавшегося внизу, от жадных рук герцога, поглаживающих её бедра.
Не имея сил больше сдерживаться, Аэлина запустила пальцы в волосы герцога, чуть не застонав от восторга — мягкие, шелковистые, даже лучше, чем она представляла!
Гулять, так гулять — ладошки прошлись по плечам, по груди, очерчивая грудные мышцы, спустились на живот, замерли на секунду, и скользнули ниже. Стефан вздрогнул и издал тихий звук.
В восторге, что она заставила этого непробиваемого мужчину стонать, девушка продолжила исследования, пробежав пальцами по «трубочке», поражаясь, что она еще подросла.
Муж опять дрогнул и со свистом выпустил воздух сквозь сжатые зубы.
— Я сделала больно? — испугалась Аэлина. — Прости.
— Мне не больно, мне наоборот, — хриплым голосом ответил герцог и потянулся к ее губам. — Только если ты продолжишь, я взорвусь.
— Ой, — Лина спешно убрала руки. — Она… он такой горячий… Это так и должно быть?
— Да, — магистр быстро перекатился на спину, переместив жену так, чтобы она лежала на нём, и снова завладел ее губами, в то же время, продолжая гладить спину и ягодицы.
Поцелуи и объятия были приятны, Лина полностью погрузилась в ощущения и заметила, что опять лежит на простынях, а не супруге только тогда, когда он принялся целовать ее животик. Немного приостановившийся пожар внизу живота начал разгораться заново.
А муж останавливаться не собирался! Язык и губы герцога обласкали пупок, прошли ниже, руки мягко раздвинули её бедра и — Лина ахнула в голос — супруг поцеловал ее прямо туда, где все и так уже горело и сладко ныло.
— Стефан! — вскрикнула девушка, приподнимаясь на локтях. — Что ты делаешь?
— Люблю свою жену, — ответил супруг и вернулся к поцелуям.
— Сте. ах! — подбросило и перед глазами поплыло.
Лине казалось, что она больше не выдержит этой сладкой пытки, когда нечто необыкновенное качает ее тело на волнах непередаваемого удовольствия, раз за разом подводя к какой-то неведомой грани и отступая, давая передышку, чтобы снова поднять на высоту.
Тяжело дыша, Стефан отстранился от ее лона, потянулся к губам, по пути обласкав груди, и Лина почувствовала, как в нее упирается та самая, которая — он.
Муж слегка качнулся, дотягиваясь до ее рта, и горячая бархатная штука скользнула вдоль лона, задев место, которое и так все горело после поцелуев мужа.
— А-а-х! — выдохнула она и, в свою очередь качнула бедрами, желая повторения этому восхитительному ощущению.
И еще раз, и еще, потому что каждое прикосновение штуки к ее лону отзывалось сладким взрывом.
Руки мужа снова оказались на ее бедрах, приподняли их и развели в стороны, а потом, муж привстал на руках, несколько отстранившись.
Лина хныкнула, желая продолжения, потянула супруга к себе, обхватив его ногами, и Стефан больше не стал ждать.