Глаз сразу выцепил Мерату, которая стояла, как и остальные, не поднимая головы. Лина еле удержалась, чтобы не броситься к ней, выдержала время, бегло расспросив об условиях труда и жизни, заработной плате и просьбах.
— Есть, есть просьба, — отмерла Мерата. — Миледи, девочка у меня пропала, племянница, такая…
Женщина подняла голову и тихо ахнула, прикрыв рот рукой.
Аэлина приложила палец к губам, показывая, что сейчас не время для опознаний, и Мерата, шумно вздохнув, бухнулась ей в ноги.
— Выслушайте, миледи!
— Где мы можем поговорить? — спросила герцогиня у дворецкого, который не решился оставить жену герцога без присмотра.
— Здесь не чисто, может быть, поднимемся в крыло слуг? Там есть свободные комнаты, — предложил он.
— Ведите, — кивнула Аэлина. — И эта женщина пусть идет следом, я хочу поговорить с ней.
По иронии судьбы, дворецкий привел их в ту же комнату, где ее саму когда-то запер магистр.
— Оставьте нас, — приказала девушка. — Стойте за дверями, когда будет надо, я позову.
Наконец-то, они остались без лишних глаз!
— Ани, девочка! Как я рада тебя видеть! Сколько искала, никто не знал, куда ты пропала. Как же так случилось, что ты теперь — герцогиня?
— Мерата! Прости, что пропала, не предупредив! Это было не в моей воле. Как смогла, сразу навестила. Понимаешь, я — та самая одаренная, которую купил милорд. Он грубо со мной обошелся, я надерзила, в результате меня заперли здесь. В наказание. А потом я сумела сбежать и прибилась к тебе. Ты же отнеслась ко мне по-доброму, приняла за служанку.
— А молчала почему? Мы же думали — Ани у нас немая.
— Что бы я рассказала, если не знаю жизни прислуги? Да вы меня разоблачили бы в два счета. Немой было проще.
— Так, вы с Его светлостью помирились?
— Да. И я теперь — его жена.
— Ну, и славно! Дай-ка я еще на тебя посмотрю, — женщина взяла Лину за руки, покрутила, погладила платье и от души улыбнулась. — Красавица! Детки у вас будут прехорошенькие! Как мне звать-то тебя теперь? Миледи и на вы, а я, по-простому, всё тыкаю.
— Когда мы наедине — обращайся ко мне на «ты».
Аэлина предложила перевести Мерату на господскую кухню, где работа полегче, платят больше, но кухарка решительно воспротивилась.
— Нет, ни за что! Сама посуди — я там чужая, будут коситься, каверзы разные строить, зачем мне это? Меня вполне устраивает мое место. Вот, когда родишь — если позовешь — в няньки пойду со всей радостью.
— Договорились, — рассмеялась девушка.
— Как у вас с мужем — ничего?
— Да, хорошо у нас, — ответила Лина. — Мы на десять лет вперед уже нассорились и столько пережили, что теперь либо только хорошее, либо бежать друг от друга без оглядки.
— Бежать хочешь?
Герцогиня чуть порозовела и отрицательно мотнула головой:
— Не хочу. Мы… Я… Когда Его светлость не строит из себя высокородного засранца, он очень хороший.
— Где ж ты таких слов нахваталась? — всплеснула руками Мерата. — Герцогиня, а говоришь, как кухарка!
— Да на кухне и набралась, — рассмеялась Лина. — Столько разных словечек прилипло, иногда забываюсь и вставляю их в разговор.
— Теперь на тебя теперь весь свет смотрит. Шутка ли — жена самого советника!
Они проговорили больше часа, Лина бы еще поболтала, да появился светло-зелёный дворецкий и просипел:
— Миледи, в замке Его величество. Он просит вас незамедлительно подойти к нему для серьёзной беседы.
— Стефан! — вскрикнула Лина. — Мерата, мы потом договорим. Сетьен, что с Его светлостью?
— Мне ничего не известно, — ответил дворецкий. — Поспешите, миледи, император не любит ждать!
— А где он?
— В охотничьей гостиной.
Его величество был там, где сказали, и встретил девушку неожиданно:
— Ясного дня, миледи!
Аэлина, опешившая от такого нарушения этикета — никогда император первым не здоровается! — присела в реверансе, выдавив:
— Ясного дня, Ваше величество!
— Присаживайтесь, — предложил император.
Лина послушалась и села на ближайший стул, нервно комкая рукой край домашнего платья.
Император молчал, приходилось молчать и ей. В голове пролетали десятки мыслей и предположений, молчание затягивалось и, наконец, Лина не выдержала.
— Ваше величество, простите мою дерзость… Что с герцогом? Где он? Он здоров?
— Молодость, — осуждающе покачал головой Николае. — Всё спешат, бегут, перебивают… Жив ваш муж. Жив! Пока…
— Что значит — пока? Где он? Я немедленно еду!
— Сядьте! Ваш муж обвиняется в государственной измене.
— Что? Но это невозможно! Сте… Его светлость предан вам и никогда не изменял империи!
— Откуда вы знаете? Герцог — шпион Андастана, это стало известно буквально на днях. Он вывез ценный артефакт в Тропиндар под видом романтического свидания с одной легкомысленной особой, а потом провез его в Андастан, где передал в руки приближенного к сатику мага.
— Не было этого! — возмущенно воскликнула девушка. — Я находилась с герцогом все время, он ничего не перевозил, кроме меня, и никому ничего не передавал!
— Успокойтесь, все доказательства собраны, приговор вынесен. Я здесь с другой целью — мы не знаем, что делать с вами. Вы ведь жена Его светлости?
— Да.
— Вот! Ваш муж заключен в темницу, лишен всех титулов и земель, всех денег и недвижимости. Собственно, он — нищий. Окончательный приговор еще не озвучен. Судьи колеблются между казнью и изгнанием.
— Только не казните! — взмолилась Аэлина. — Мы уедем, и вы больше о нас не услышите!
— Вы уедете? Милочка, да вы не представляете, что вам предстоит! У вашего супруга больше нет денег, и нет источника заработка. Вам будет нечего есть, нечего носить и негде жить!
— Мы справимся! Я могу на кухне работать или горничной.
— Глупости! Никто не возьмет горничную без рекомендаций, а чтобы стать кухаркой, вам придется несколько лет проработать простой подсобницей на чьей-то кухне. Ваша кожа станет шелушиться, руки покроются мозолями и цыпками, а красота быстро поблекнет.
— Ничего, я же буду не одна, а вдвоем ничего не страшно!
— Не спешите принимать решение, выслушайте. Если вы отречетесь от супруга, скажете перед судьями, что ничего не знали о поступках герцога, что отправились в Тропиндар, не ведая настоящей цели путешествия, то вам могут оставить статус вдовы. Тогда вы станете хозяйкой всех богатств Д*Арси. Вам не придется месить грязь, мерзнуть, голодать и работать.
— А Стефан?
— А герцога казнят, вы же не сможете считаться вдовой при живом муже? Кстати, впоследствии, если пожелаете, сможете заново выйти замуж. Я как раз подбираю жену наследному принцу, надеюсь, вы понимаете, какие перед вами открываются перспективы? Рассказываете суду, что герцог, вернее, бывший герцог, не виноват, и оба отправляетесь в изгнание без монетки в кармане. Признаете, что ваш муж предал империю, становитесь богатой вдовой. Подумайте.
— Тут и думать нечего, — Лина встала. — Сколько у меня времени?
— На что?
— Проститься со слугами и забрать дорогие моему сердцу вещи, не переживайте, не драгоценности, — ответила девушка.
— Вы решили… Изгнание?
— Да.
— Но, почему? Обрекать себя на голод и холод, если одно слово — и у вас будет всё?
— Нет, — покачала головой Аэлина. — У меня не будет самого главного — Стефана. К чему мне богатство, если рядом не будет его? А вместе мы со всем справимся.
— Миледи, вы меня удивили, — император развел руками. — Но Стефан не ценил вас, обижал, угрожал и даже надевал рабский ошейник! Подумайте еще — он проделывал все это, зная, что вы защищены законом. В изгнании над ним никакой закон не будет властен, он сможет сделать с вами все, что угодно.
— Да, он пугал и грозил, — согласилась Лина, — но ведь и я вела себя не самым лучшим образом. Он пытался достучаться до глупой и капризной девицы, понимаете? Вы же сами мне говорили, что не совершает ошибок только тот, кто вообще ничего не делает.