Барни одобрительно кивнул:
– Верно. Приятно, когда тебя внимательно слушают. Знаете, нет ничего хуже для такого парня, как я, который ухо держит к земле, как рассказывать глухой аудитории.
Я ответил, что вполне его понимаю. Сэм принес еще пива, и Барни продолжал:
– Вот теперь настал момент выводить на сцену Клода Кендрика, который тоже сыграл не последнюю роль в деле похищения марок Ларримора. Попробую нарисовать вам его портрет: высокий, расплывшаяся фигура, лет шестьдесят, гомосексуалист. Голову, лысую как яйцо, Клод прикрывал ярко-рыжим париком, который носил для юмора. Дам, например, он приветствовал, приподнимая парик, как другие приподнимают шляпу. Глазки маленькие, нос длинный, Клод чем-то напоминал дельфина, только без милого выражения, свойственного этим животным. Хотя выглядел он комично, да и вел себя как шут, это не мешало ему быть экспертом в антикварном деле, а также прекрасно разбираться в драгоценностях и предметах современного искусства. Он держал галерею, и коллекционеры со всего света съезжались к нему приобрести что-нибудь по дешевке. Приобретать-то приобретали, но отнюдь не дешево. Кроме легального бизнеса, он скупал и продавал краденые ценности. Заниматься этим его вынудили обстоятельства, если можно так сказать. Его клиенты соглашались платить любые деньги за редкую неординарную вещь, и Кендрик не устоял. Нашел пару ловких взломщиков, которые крали для него то, на что он указывал, работали чисто. Разумеется, эти краденые вещи, проданные потом Кендриком, хранились в частных коллекциях, не предназначенных для посторонних глаз. Кендрик мог организовать такое похищение, что просто волосы вставали дыбом, например, похищение знаменитой китайской вазы эпохи Минг из Британского музея. Но это уже другая история, поэтому не буду вдаваться в подробности, просто хотел, чтобы вы хорошо знали, что представляет собой Кендрик. Официально он продавал местным богачам предметы старинного и современного искусства.
Не всем нравились его манеры и нелепый парик, но как эксперт он не имел себе равных, и люди шли к нему. Он держал целую команду молодых людей, хорошо разбиравшихся в вопросах искусства, которые могли вам помочь с декором в новом доме или, наоборот, избавиться от надоевшей обстановки.
Поэтому, купив виллу, Эллиот также обратился к Кендрику, и тот помог обставить ее, разукрасив дорогими предметами живописи, скульптуры, а также продав ему редкую коллекцию нефрита.
Теперь Эллиот решил, что вполне может обойтись без нефрита, а также многочисленных картин, украшавших стены. В первую очередь надо было заплатить слугам и поддерживать привычный образ жизни, счета могут подождать.
После небольшого раздумья, прекрасно отдавая себе отчет, что, как только начнешь распродавать вещи, весть о твоих финансовых затруднениях мгновенно распространится по городу, Эллиот отправился к Кендрику.
Луи де Марни, главный оценщик и продавец Кендрика, встретил его в дверях галереи. Луи можно было дать любой возраст от двадцати пяти до сорока лет: тонкая стройная фигура, длинные волосы соболиного цвета обрамляли узкое неприятное лицо, маленькие глаза и безгубый рот делали его похожим на подозрительную крысу.
– А, мистер Эллиот, как приятно снова видеть вас. – И на Эллиота так и хлынул поток слов. – Как вы себя чувствуете? Уже лучше? Превосходно. Меня просто потрясла весть о случившемся с вами несчастье! Надеюсь, вы получили мое письмо, да-да, я писал вам. Но вы прекрасно выглядите, как замечательно!
– Клод здесь? – сухо спросил Эллиот, которому претили соболезнования от гомосексуалиста.
– Разумеется. Как всегда, немного занят, знаете, дорогой, я боюсь за него, он просто когда-нибудь надорвется на работе. Может быть, я… предложить вам что-нибудь, мистер Эллиот? – И его глазки так и впились в Эллиота, а безгубый рот растянулся в улыбке, которая, однако, не коснулась глаз.
– Мне нужен Клод. И поторопитесь, Луи, я тоже занятой человек.
– Один момент. – И Луи грациозной походкой направился в приемную Кендрика, которую тот не без оснований отказывался называть конторой. Огромная комната с окном, сделанным под картину с видом на море, обставленная самыми дорогими предметами антиквариата и современного искусства, со стенами, обтянутыми шелком и обвешанными картинами огромной стоимости.
В ожидании приема Эллиот нетерпеливо прохаживался по галерее, рассматривая экспонаты, расчетливо развешанные по стенам. За несколько минут он отметил пару предметов, которые бы с удовольствием купил, хотя все знали, что Кендрик никогда никому ничего не продавал в кредит, какой бы важной персоной ни был покупатель.
Наконец появился Луи.
– Прошу вас. Клод так счастлив видеть вас снова. Вы забыли нас, за последние четыре месяца не зашли ни разу.
И Эллиот последовал за вертлявой спиной Луи.
Клод Кендрик стоял у окна, глядя на море, и, как только Эллиот вошел, немедленно обернулся к нему, сморщив лицо в приветливую улыбку.
«Какой же он урод, – подумал Эллиот, – да еще этот нелепый парик, и растолстел еще больше…»
– Мой дорогой Дон, – пропел Кендрик, беря руку Эллиота в свои, при этом гость почувствовал их отвратительную рыхлость, – как приятно видеть вас снова, безобразник, совсем забыли меня. Как наша бедная дорогая ножка?
– Откуда я знаю? – грубо ответил Эллиот. – Наверно, сожгли в печке той клиники, где я лежал. – И, отойдя от Кендрика, опустился в кресло стиля Людовика ХII. – Как идут дела?
– Неплохо. Мы должны благодарить судьбу. Но вы, милый Дон, как вы? – Кендрик склонил голову набок, в глазах мелькнула хитринка. – Я слыхал об этом ужасном Мейере, кошмарный человек! Я не продал ему ни одной вещи, хотя он приходил сюда и пытался торговаться, не хочу иметь с ним никаких дел. Правда, что он отказал вам в контракте?
– Он не сумасшедший, и на его месте я поступил бы точно так же. У меня искусственная ступня, Клод, и этим все сказано.
– Как ужасно! Мир безжалостен, – скривился Кендрик. – Да что ж это я? Шампанское, виски, хотите что-нибудь?
– Благодарю, нет.
Наступило молчание. Кендрик сел в кресло, изготовленное по его специальному заказу, на вид хрупкое, но имеющее внутри стальной каркас, покрытое великолепным гобеленом, на вид старинной работы, который все-таки был подделкой.
– Луи предупредил, что ты занят, не буду отнимать твое время. Помнишь коллекцию нефрита, которую ты продал мне?
– Нефрит… ну конечно. – Кендрик насторожился. – Великолепный набор, может быть, хотите почистить его, милый Дон? Нефрит надо чистить время от времени. Люди так легко запускают свои вещи.
– Я хочу продать его, а не почистить.
Кендрик приподнял парик, вытер лысину шелковым платком и снова надел его, немного криво.
– Господи, ну и нелепо же ты выглядишь в этом парике. – Эллиот не смог сдержать неприязни.
– Он благотворно влияет на мою психику, – объяснил Кендрик. – Когда у меня выпали волосы, я был в отчаянии, вы даже не представляете, дорогой мой, как я страдал. И вот я купил себе это чудовище, несмотря на то, что раньше презирал мужчин, молодящихся при помощи парика. Оказалось, во-первых, это забавляет меня и моих друзей тоже; во-вторых, я не хожу больше лысым; и, в-третьих, обо мне говорят…
Эллиот пожал плечами:
– Ну так как? Купишь нефрит?
– Но дорогой мой! Я просто не могу поверить, что вы отказываетесь от такой прелестной коллекции. О ней последнее время три раза писали в «Мире искусства». Потом, пойдут разговоры, вы же знаете, сколько у вас завистников.
– Я хочу продать ее. – Лицо Эллиота стало жестким. – Сколько она стоит, Клод?
Глаза Кендрика потускнели, как бывало всякий раз, когда он превращался из продавца в покупателя.
– Стоит? – переспросил он. – Все зависит от того, кто захочет ее купить, не каждый день встречаются люди, желающие приобрести большую коллекцию нефрита!