- Но как?! - чувства и эмоции - чужие, настоящие, живые...
Недоступные.
- Я... я как-нибудь потом расскажу. Точнее не как-нибудь, а как можно раньше. Просто очень хочется есть и спать... прости...
Я старался сделать свой тон нормальным. Таким, каким он был в прошлой жизни. Или хотя бы попробовать говорить, как полноценный человек. Но длинными фразами приходилось давиться, глотая окончания и запинаясь. Семь лет в прошлой жизни, когда я ни с кем не говорил, сидя в холодной крошечной камере. Потом ещё два года, лежа трупом. И это тело тоже не умело нормально разговаривать. Но всё-таки у меня получилось. Леша счастливо засмеялся и закивал головой, не скрываясь слёзы радости.
- Ты, ты сможешь так, когда родители вернуться? Или мне это всё сниться?! Господи, нужно им звонить, чтобы они приехали - посмотрели! Как такое возможно?
Я задумался. Родителям не стоило сейчас возвращаться. Чудес не бывает, а мое "исцеление" можно немного заретушировать. Бездна, уловив мысли, прикоснулась своим холодным щупальцем ко лбу Леши, притупляя эмоции и желания. Я знал, что сейчас она нашептывает ему на ухо успокаивающе слова: нет, не стоит удивляться, не надо звонить родителям, тихо... - все именно так, как и должно быть. Взгляд Леши на миг расфокусировался, а в следующую секунду его сознание поплыло, готовое принять любую правду и адаптировать её для себя.
- Конечно, смогу. Да, - Сложно говорить, будто ничего не произошло. Будто не было этих мучительных лет. Не было того времени, когда мы были не разлей вода...
И невозможно даже улыбнуться.
- А вдруг? - брат потянул меня за руку. - Пойдём, покормлю тебя, горе наше. Чёрт, как же я рад, что ты... ты... вернулся! А уж мама с папой, как обрадуются! И даже рассказывать ничего не надо! И так все прекрасно!
Бездна втянула щупальце, как только сформировала нужное ощущение. Теперь брат радовался моему счастливому "возвращению", но удивляться этому не мог. Похоже, он сам не до конца осознавал происходящее. Но так было лучше для всех.
На кухне меня накормили разогретой в микроволновке гречневой кашей, йогуртом и крепким кофе со сгущёнкой и свежевыпеченными кексами. Брат смотрел на меня сияющими глазищами и беспрестанно тарахтел, говоря обо всем, что только приходило ему на ум. Я, не зная, о чём лучше всего начать расспрашивать, попросил пересказать новости мира. Слушал, медленно откусывая кусочки от десерта, и думал, думал, думал... В сон клонило всё сильнее. Моему разуму был нужен отдых. Недолгий. Пятнадцати лет хватило. К тому же ещё по прошлой жизни я запомнил, что новую информацию лучше всего усваиваю во сне, раскладывая её по нужным полочкам и тщательно всё анализируя.
- Серёж, ты пока будешь спать, можно я рядом посижу? А то ты, после сна... - взгляд Лёшки стал виноватым и просительным.
- Ты сам сказал, что теперь всё будет хорошо, - я всё-таки смог улыбнуться. Но улыбка вышла несмешной, словно я скривился от зубной боли.
- Ну-у, да.
- Сиди, если хочешь. Но лучше сходи - выпей чаю.
Войдя в комнату, я, не думая, восстановил трельяж, обернувшись на замершего в дверях брата. Кажется, после моего выздоровления даже магия не произвела на него должного эффекта. Или же Бездна предусмотрела мою рассеянность.
- Я всё расскажу, - повторил...
Алеша устроился у окна на большом стуле, задвинув шторы, взял со стола книжку - видимо, мне раньше читал вслух. Я лег на большую кровать и закрыл глаза, понимая, что сон где-то близко. Надо только расслабиться.
Сны... Цветные и чёрно-белые. Страшные, липкие, сумбурные, чёткие. Что такое сны? Наши потайные желания? Страхи? Тихий шепот других миров? Чьи-то послания или предостережения? Мы часто забываем их или помним до самой старости. Через несколько лет вспоминаем отрывок сна и тут же его забываем. Лезем за ответами в сонник. И облегченно вздыхаем, когда обещанное не сбывается. Мы делимся снами с близкими людьми или храним их в тайне, лелея, как любимое воспоминание. Иногда хочется смеяться от той глупости, которая приснилась. Или плакать, потому что это случится. Мы видим во снах людей, которые нас покинули, и они улыбаются нам, стоя в облаке света. И после пробуждения мы несколько секунд не можем понять, где реальность.
В древности люди думали, что во сне душа человека оставляет тело и где-то бродит, веселится с другими душами. И если человека резко разбудить - душа не успеет вернуться назад к человеку. Так и останется тихой тенью на земле. Наверное, леса и болота, городские подворотни, затопленные светом луга: весь наш мир полнится такими ничейными душами, одинокими тенями, которые не успели досмотреть свой последний сон. Так что такое сны? Бессмысленные картинки.
Но когда-то давно я верил, что нечто большее.
Мне уже давно не снятся сны. Время и Бездна забрали у меня способность к сновидению. Каждый раз, когда я закрываю глаза, просто оказываюсь в темноте. Нет ни смутных образов, ни безликих теней. Только холод, пустота и разум. Когда меня только арестовали, заключив в тюрьму я боялся спать. Боялся закрыть глаза... Каждый раз причинял себе боль, только чтобы не оказаться в темноте, не чувствовать блуждающую рядом Бездну. Какой-то детский наивный страх... Обычная человеческая глупость. После пяти дней, проведённых без сна, я решил, что лучше страх, чем сумасшествие. Я просто привык. Когда у меня отняли душу, Бездна стала моей верной спутницей и подругой. Я уже не мыслил жизни без неё.
Но сегодня я был не один, в зыбкой яви меня преследовал тихий шёпот. Невозможно было разобрать ни слов, ни даже языка, на котором голоса шептались. Звуки сплетались в какой-то странный узор, который заполнял пустоту знаками, изгибами, цветом. Почему-то было тепло и очень уютно. И сейчас на несколько мгновений я снова стал самим собой. Беззаботным, оптимистичным подростком, верящим в добро и чудеса.
***
Долгие годы...
Пусть иногда казалось, будто время навсегда замерло, однажды утром я понял, что оно просто игралось со мной. Как ребёнок - зло и невинно, не понимая, что причиняет боль.
Очень холодно...
Почему мне всё время холодно? Этот холод не отпускает меня ни в липких кошмарах, ни в ещё более ужасающей яви - он внутри меня: в мыслях, в сердце... там только покрытый изморозью пепел и память, больше нет ничего. Холодно... Может, так действуют поросшие мхом камни тюрьмы, от которых в любую погоду тянет затхлой сыростью, а может гуляющие по коридорам тюрьмы сквозняки, или постоянное присутствие стражи. Возможно всё вместе... За то, чтобы перестать чувствовать этот холод, я многое бы отдал. Только у меня ничего не осталось.
Я хрипло рассмеялся, за что пришлось расплатиться. Смех перешёл в болезненный кашель. Казалось, что вместе с тёмными сгустками крови я вот-вот выкашляю собственные лёгкие. Перед глазами начали мельтешить мушки, и о себе напомнила температура. Если честно, я наивно полагал, что о здоровье заключённых будут хоть чуть-чуть заботиться. Как глупо с моей стороны. Хотя я о многом думал неправильно - реальность жестока даже в хороших сказках... в них особенно.
Думал...
Почти все, что мне осталось. За эти года я переворошил всю свою жизнь. Осмыслил столько тем, что уже не знаю о чём ещё думать. Слишком многие мысли приносят боль, слишком многие воспоминания притягивают стражу и Бездну. Сначала я так боялся...
А потом сам стал их звать, чтобы они забрали всё, вскрыли раны, выпуская гной прошлых дней. Избавляли меня от боли и памяти в спасительной пустоте обморока. Каждый раз после это я лишаюсь какой-то своей части. Чего-то светлого. Но так спокойнее: не надо кричать, разрывая голосовые связки; опухшие от слёз глаза, наконец, смогут отдохнуть. Остаются только сны - моя слабость, унижение...
Холод...
Боль.