За спиной Ясмин возникла фигурка Дэниела Эдвардса. Он взмахнул ресницами, когда увидел, кто к ним пришел, и расплылся в заразительной улыбке, обнажая идеальные белые зубы, такие крупные на лице двенадцатилетнего мальчика.
– Привет, Дэн, – сказал Нката. – Как дела?
– Привет! – ответил Дэниел. – Ты запомнил, как меня зовут.
– У них все записано, – сказала сыну Ясмин Эдвардс. – У копов такая работа. Ты уже готов пить какао? Если хочешь, пей, я все приготовила. Уроки сделал?
– Ты зайдешь к нам? – спросил Дэниел у Нкаты. – У нас есть какао. Мама сама варит. Я поделюсь с тобой.
– Дэн! У тебя с ушами все в порядке?
– Извини, мама, – торопливо пробормотал Дэн и снова блеснул улыбкой.
Дэниел исчез в кухне. Сразу же застучали открываемые и закрываемые дверцы шкафчиков.
– Можно? – спросил Нката у матери мальчика, кивая головой в сторону гостиной. – На это уйдет не больше пяти минут. Обещаю вам, мне и самому пора домой.
– Я не хочу, чтобы ты пытался подобраться к Дэну…
Нката поднял руки в знак покорности.
– Миссис Эдвардс, я хоть раз беспокоил вас после того, что случилось? Нет, верно? Думаю, вы можете доверять мне.
Она как будто углубилась в размышления над тем, что сказал чернокожий полицейский, а тем временем из кухни продолжал доноситься веселый стук и звон посуды. Наконец она отошла от дверного проема, широко раскрыв дверь. Нката тут же шагнул в квартиру и закрыл за собой дверь, не давая ей возможности передумать.
Он быстро огляделся. Еще загодя он решил проявлять безразличие ко всему, что бы он ни нашел в квартире Ясмин; но любопытство взяло верх. Когда он впервые встретил Ясмин Эдвардс, она жила с любовницей-немкой – тоже бывшей заключенной, как и она сама, тоже отсидевшей срок за убийство, как и она. Теперь Нката не мог не задаться вопросом: кто пришел на смену немке?
Но ничто не говорило о том, что в жизни Ясмин появился кто-то другой; в доме все было по-прежнему. Он обернулся и увидел, что Ясмин наблюдает за ним, сложив руки на груди, а на лице ее читалось: «Удовлетворен?»
Нката ненавидел себя за то, что испытывает в ее присутствии робость. В общении с женщинами он не привык чувствовать себя так. Поэтому взял быка за рога:
– Миссис Эдвардс, недавно в городе был убит мальчик. Его тело нашли в парке Сент-Джордж-гарденс рядом с Расселл-сквер.
– Северный берег, – ответила она, пожимая плечами, словно хотела этим сказать, что к южному берегу это происшествие не может иметь никакого отношения.
– Это еще не все, – продолжал Нката. – Тот мальчик – лишь один из тех, кого находят по всему Лондону. Ганнерсбери-парк, Тауэр-Хамлетс, автостоянка в Бейсуотере, а теперь вот в Сент-Джордж-гарденс. Тот, кого нашли в парке, белый, а все остальные – смешанной расы. И юные, миссис Эдвардс. Совсем еще дети.
Она кинула быстрый взгляд в сторону кухни. Нката знал, о чем она думает, ведь ее Дэниел подпадал под это описание. Он юный, он смешанной расы. Но все-таки, нетерпеливо переступив с ноги на ногу, она сказала Нкате:
– Это все к северу от реки. Нас это не касается. И вообще, хотела бы я знать, зачем ты сюда явился?
Резкостью тона и торопливыми фразами она словно хотела защититься от страха за своего мальчика.
Прежде чем Нката успел ответить, в прихожую снова вышел Дэниел с чашкой дымящегося какао в руках. Старательно избегая материнского взгляда, он пошел прямо к Нкате:
– Я принес тебе на всякий случай, вдруг ты захочешь. Попробуй, может, сахару надо добавить, я не знаю, как ты любишь.
– Спасибо, Дэн.
Нката взял у мальчика кружку и похлопал его по плечу. Дэниел заулыбался, переминаясь с ноги на ногу.
– Да ты, похоже, вырос с тех пор, как мы виделись в прошлый раз.
– Угу, – кивнул Дэниел. – Мы измеряли. У нас отметки на стене в кухне. Хочешь, пойдем покажу. Мама замеряет меня первого числа каждого месяца. В этот раз я на два дюйма вырос.
– Надо же, так вымахать, – сказал Нката. – Кости-то болят?
– Ага! А ты откуда знаешь? А-а, потому что ты тоже быстро рос.
– В точку, – признал Нката. – Однажды за лето вытянулся на пять дюймов.
Дэн засмеялся. Он, по-видимому, настроился поболтать с Нкатой по душам, но мать положила конец этому намерению, резко окликнув сына. Дэниел взглянул на нее, однако снова повернулся к полицейскому.
– Иди пей свое какао, – подмигнул ему Нката. – Поговорим в другой раз.
– Да?
Всем своим видом мальчик будто умолял, чтобы ему пообещали встречу.
Ясмин Эдвардс не позволила этому произойти.
– Дэниел, этот человек пришел сюда по делу, только и всего, – отрезала она.