Этого хватило, чтобы мальчуган поплелся на кухню, напоследок успев лишь оглянуться на Нкату. Ясмин подождала, пока он не скроется из виду.
– Что-нибудь еще? – спросила она у Нкаты.
Он сделал глоток горячего какао и поставил кружку на кофейный столик с железными ножками, где стояла старая знакомая Нкаты – пепельница в форме красного каблука. Теперь, после ухода из жизни Ясмин Эдвардс любовницы-немки, пепельницей никто не пользовался.
– Сейчас вы должны проявлять особую внимательность, – произнес Нката. – К Дэну.
Ее губы сжались в полоску.
– Уж не хочешь ли ты сказать…
– Нет, – сказал Нката. – Вы – лучшая мать в мире, я не сомневаюсь в этом, Ясмин. – Он сам напугался из-за того, что назвал ее по имени, но она притворилась, будто ничего не заметила, и он был страшно благодарен Ясмин за это. – Я знаю, что у вас дел выше головы: и ваш бизнес с париками, и дела по дому, и все остальное. Дэн много времени проводит один, без вас, но не потому, что вы так хотите, а потому, что так получается. Мне нужно только сказать, что этот тип выбирает мальчишек такого возраста, как Дэн, и убивает их, а я не хочу, чтобы это случилось с Дэном.
– Он не идиот, – ядовито заметила Ясмин.
Однако Нката видел, что это всего лишь бравада. Она ведь тоже не была идиоткой.
– Я знаю, Яс. Но он… – Нката с трудом находил нужные слова. – Вы сами понимаете, что мальчик нуждается в общении с мужчиной. Это же очевидно. И, судя по тому, что мы знаем о тех мальчиках… Они сами шли с ним. Они не сопротивлялись. Никто ничего не видел, потому что видеть нечего – они доверяли ему, понятно?
– Дэниел никогда не пойдет за каким-то…
– Мы думаем, что у него микроавтобус, – перебил Нката, несмотря на явное ее нежелание слушать. – Вероятно, микроавтобус красного цвета.
– А я говорю, что Дэниел не ездит с кем попало. Не разговаривает с теми, кого не знает. – Она глянула в сторону кухни и понизила голос: – И что ты хочешь этим сказать? Что я не научила его самым простым вещам?
– Я знаю, что вы научили его всему, чему нужно. Как я уже говорил, мне кажется, что вы замечательная мать. Но это никак не меняет того, что уже есть внутри мальчика, Яс. А у него внутри – потребность общения с мужчиной.
– Думаешь, ты сможешь стать таким мужчиной, или что?
– Яс… – Произнеся ее имя один раз, Нката уже не мог остановиться – так нравилось ему, как оно звучит. Звучание ее имени становилось для него зависимостью, от которой нужно было избавиться как можно скорее, а не то он окажется за дверью – и глазом не успеет моргнуть. Поэтому он начал снова: – Миссис Эдвардс, я знаю, что Дэн много времени проводит один, потому что вы заняты. Это и не хорошо, и не плохо. Такова жизнь. Просто я хочу, чтобы вы понимали, что творится в нашем городе, слышите?
– Хорошо, – сказала она. – Я поняла. – Она прошла к выходу и взялась за ручку двери со словами: – Ты сделал то, ради чего сюда пришел, и теперь можешь…
– Яс! – Нката не сдавался. Он пришел, чтобы оказать этой женщине услугу, хочет она этого или нет, и услуга эта – разъяснить всю серьезность и опасность ситуации, чего Яс, по всей видимости, понимать не желала. – По улицам ходит негодяй, охотится за мальчишками вроде Дэниела, – выпалил Нката куда с большим жаром, чем намеревался. – Он сажает их в микроавтобус и обжигает им ладони до черноты. Потом он душит их и разрезает трупы. – Вот теперь Ясмин слушала его, это вдохновляло Нкату, и он продолжал что-то доказывать, хотя сам он не до конца понимал, что именно ему так хочется доказать. – А потом ставит на них метку кровью, их кровью. И после этого выставляет тела напоказ. А мальчики идут с ним, и мы не знаем почему, и до тех пор, пока не узнаем…
Он увидел, что выражение лица ее изменилось. Гнев, ужас и страх превратились в… Во что?
Она смотрела мимо него, она не отрывала взгляда от кухни. И он понял. Миг – и он понял, как будто перед ним щелкнули пальцами и он внезапно пришел в сознание. Нужды оборачиваться не было. Ему оставалось лишь догадываться, давно ли Дэниел стоит в дверях кухни и многое ли он услышал.
Кроме того, что он вылил на Ясмин Эдвардс ушат информации, в которой она не нуждалась и которую он в принципе не имел права разглашать, он еще и напугал ее сына, и Нката знал это, не оглядываясь, – точно так же, как знал, что визит слишком затянулся. В Доддингтон-гроув еще не скоро будут рады его видеть.
– Ну что, доволен? – яростно прошипела Ясмин Эдвардс, переводя взгляд с сына на Уинстона Нкату. – Увидел, что хотел? Услышал?
Нката оторвал от нее глаза и посмотрел на Дэниела. Тот стоял в дверях кухни с надкушенным тостом в руках, скрестив ноги так, будто ему срочно нужно в туалет. При виде огромных детских глаз Нката проникся жалостью к мальчику, которому пришлось услышать, как его мать пререкается с мужчиной.