Линли спросил:
– Вы, случайно, не были любовниками, ты и Киммо?
Блинкер пожал плечами, словно счел вопрос несущественным.
Он оглянулся в ожидании сэндвича, увидел, что тот готов и стоит в окошке выдачи, и пошел за ним сам.
– Не спеши, приятель, – окликнула его официантка. – Сейчас я сама тебе все принесу.
Блинкер ее проигнорировал и пришел с сэндвичем к столу.
Но садиться он больше не стал. И есть не стал. Вместо этого он завернул сэндвич в использованную салфетку и сунул сверток в карман поношенной кожаной куртки.
Линли, наблюдавший за Блинкером, заметил, что юноша не столько возмущен последним вопросом, сколько расстроен, и это чувство, по-видимому, стало неожиданным для него самого. Мышцы его рта подрагивали, и Линли получил ответ на интересующий его вопрос. Да, Блинкер и убитый подросток были любовниками, если и не в последнее время, то раньше – вероятно, до того, как они встали на путь добывания денег с помощью тела Киммо.
Блинкер бросил на полицейских угрюмый взгляд, когда застегивал молнию на куртке.
– Как я уже говорил, у Киммо не было бы проблем, если бы он держался со мной, – сказал он. – Но Киммо все делал по-своему, хотя я предупреждал его. Он думал, что все уже знает. И вот что вышло из этого знания.
С этими словами он развернулся и направился к двери, оставив Линли и Хейверс изучать остатки его спагетти под мясным соусом.
– Даже спасибо не сказал за обед, – заметила Хейверс. Она взяла вилку Блинкера, намотала на нее две длинные макаронины и поднесла вилку к лицу, словно хотела изучить творение здешнего повара в деталях. – Но вот его тело… Тело Киммо. Ни в одном из отчетов не сказано, что перед смертью имело место сексуальное сношение, а?
– Верно, – согласился Линли.
– А это означает…
– А это означает, что его смерть не связана с работой на улице. Если, конечно, они просто не успели заняться сексом до того, что случилось той ночью.
Линли переставил почти нетронутую чашку кофе на центр стола.
– Но если мы исключим секс как часть… – продолжила свою мысль Хейверс.
– Тогда встает такой вопрос: как вы относитесь к подъему до рассвета?
Она посмотрела на него:
– Бермондси?
– Да, мне кажется, это наша следующая остановка.
Линли с легким удивлением смотрел, как она размышляет над этими словами, по-прежнему держа вилку со спагетти у себя перед носом.
Наконец она кивнула, но выглядела при этом не очень довольной.
– Надеюсь, вы планируете присоединиться к этому раннему походу.
– Вряд ли я смогу допустить, чтобы дама бродила по предрассветному Южному Лондону в одиночку, – ответил Линли.
– А вот это хорошая новость.
– Рад слышать. Хейверс, зачем вы взяли вилку? Что вас так интересует в этих спагетти?
Она глянула на него, затем снова перевела взгляд на вилку, застывшую в пяти дюймах от ее лица.
– Как что? – спросила она, сунула спагетти в рот, с задумчивым видом разжевала и вынесла вердикт: – Над соусом им нужно еще поработать.
Джаред Сальваторе, вторая жертва убийцы (которого в следственной команде стали называть «Красный фургон», за неимением лучшего определения), жил в Пекеме, в восьми милях от того места, где было найдено его тело. Поскольку Фелипе Сальваторе, находясь в Пентонвилльской тюрьме, не мог указать точного местопребывания его семьи, Нката сначала отправился по последнему известному адресу, то есть в квартиру в дебрях квартала Северный Пекем. Это была местность, где с наступлением темноты никто не выходил на улицу без оружия, где копов не жаловали, а территория была поделена между бандами. Здесь совместное проживание являло свои худшие стороны: унылые ряды сохнущего белья на веревках, натянутых между балконами и водосточными трубами, поломанные, лишенные шин велосипеды, тележки из супермаркетов, брошенные ржаветь, и мусор во всех своих ипостасях. По сравнению с Северным Пекемом родной квартал Нкаты выглядел как Утопия в день открытия.
По адресу, который числился за семейством Сальваторе, Нката никого не нашел. Он обошел всех соседей, но те либо ничего не знали, либо не хотели ничего говорить. Наконец сержант отыскал человека, заявившего, что «придурковатая корова со своими сопляками» была изгнана из дома после монументальной битвы с Навиной Крайер и ее командой, все члены которой происходили из квартала Клифтон. Дальнейшая судьба семьи Сальваторе была неизвестна. Но, получив новое имя – то бишь имя Навины Крайер, – Нката смог продолжить поиски в Клифтоне, куда он и отправился в надежде раздобыть хоть какие-то сведения о Джареде Сальваторе.