— «Монолитовец». Его одежда помогла мне пробраться на ЧАЭС.
— Ты убил его здесь?
— Нет, это был ты.
— Что? — я оторвал взгляд от трупа и посмотрел на своего спасителя. Как раз вовремя, чтобы заметить, как в мою сторону качнулся ствол его автомата.
— Не стоит делать резких движений. Медленно брось автомат на землю.
Я вопросительно уставился на мужчину. Абсурд. Зачем было спасать меня? Чтобы… Что? Убивать меня он не собирался, иначе бы сделал это, пока я стоял к нему спиной. Кажется, все становилось на свои места.
Скинув автомат на землю, я усмехнулся и с вызовом произнес:
— Артефакт?
— И да, и нет. Но я с удовольствием тебя выслушаю, Александр.
— Откуда ты знаешь мое имя? Кто ты?
— Я? Александр Нестеренко, — продолжая держать меня на мушке, мужчина одной рукой стянул противогаз.
Я пошатнулся и оперся рукой о стену, чтобы устоять на ногах. Это было невозможно. Стоя под дулом автомата, я смотрел в свое собственное ухмыляющееся лицо… Лицо человека, как две капли воды похожего на меня.
— Артефакт, — еле слышно выдохнул я, но мой спаситель меня услышал и утвердительно кивнул головой. А после открыл висящий на поясе контейнер и осторожно достал из него белый пористый камень.
— Я вернул то, что принадлежало нам.
— Как тебе это удалось?
— Фокус! Мне удалось добыть форму и добраться до тюремных камер. Не знаю, может вербовка в «Монолит» происходит не так часто, или после того, как отключили Выжигатель, к ЧАЭС устремились все местные неудачники, но заключенных было много. После того, как я освободил их, начался настоящий бунт! Дальше было самое сложное — добраться до хранилища артов. Я чуть было не лишился руки, когда дотронулся до этого чертова камня.
Система охраны там грубая, но от этого не менее опасная. Ну и в заключении, я отыскал тебя, мотающего сопли в одной из камер. И вот мы здесь. Но на этом побег не закончен! — загадочная улыбка на лице моего спасителя мне совсем не понравилась. — Они будут искать тебя. Нас. Всех заключенных, кому удастся бежать в эту ночь. Артефакт может быть у любого.
— Ты как всегда чертовски прав. Но в мои планы не входит встреча с разгневанным
«Монолитом».
В моей голове словно щелкнул незримый тумблер, и все стало на свои места. Последняя частичка это странного пазла заняла свое законное место, показывая мне всю цельную картину моего будущего, в котором мне не было места.
— Ты убьешь меня. Убьешь и тем самым заметешь все следы. Они не будут искать мертвеца. А в это время ты попытаешься покинуть Зону. Единственное, что тебя сдерживает, это то, что ты не знаешь, как использовать артефакт? Но почему?
— Я помню абсолютно всю нашу жизнь, вплоть до того самого момента, как ты заперся в лаборатории! Но потом… — мужчина дернул головой и вдруг покачнулся. — Больно…жжет… опять.
— Ты не помнишь… не помнишь самого главного. А значит ты — это не я.
— Нет!
— Да, и ты понимаешь это! Ты клон, неудачная копия, которой не дано знать все.
— Заткнись! Мы одно и тоже! Я — это ты!
— Ты даже сам не веришь в это. Кто знает, насколько далеко зашли изменения? Может быть, ты даже не сможешь долго существовать? Через некоторое время обратишься в горстку праха!
— Заткнись!
— Я не скажу тебе ничего. Стреляй, клон, убей меня… убей себя самого, ведь ты — это я, так, кажется, ты сказал? Поставь окончательную жирную точку в жизни Александра Нестеренко. Ну же!
Мой собеседник взвыл от боли, вновь покачнулся и вдруг упал на колени, обхватив голову руками. Он закричал… закричал так, как никогда бы не смог я. Из его глаз побежали слезы, а руки начали рвать на голове волосы. Он пытался заглушить в себе ту боль, что навсегда поселилась у него внутри, ту, что стала частью его самого.
А я все также продолжал стоять и смотреть на свое жалкое подобие. Было ли мне его жалко? Нисколько. Зона в очередной раз доказала, что не может достичь того успеха, что удалось многовековой эволюции. В ее силах лишь паразитировать на том мире, что был создан до нее.
— Уходи, — прохрипел затихший на земле боец. Он вдруг протянул руку и кинул мне артефакт.
— Я отправил сообщение с ПДА «монолитовца». Его товарищи будут тут совсем скоро. Уходи.
Я осторожно поднял с земли артефакт и, не оборачиваясь, направился к лестнице. На поверхности шел дождь. Небо Зоны то и дел озарялось яркими вспышками молний.
Холодные капли дождя падали на лицо, смывая грязь, кровь и все то, что навсегда
поселилось в моей душе. Возможно, когда–нибудь я снова смогу посмотреть в зеркало.
Из люка донесся приглушенный одиночный выстрел, который тут же заглушил рев стихии.
Кажется, все было кончено.
— Свободен, — выдохнул я, глядя в ночное небо.
Кого я пытаюсь заставить поверить в это? Небо? Зону? Или себя самого?
— Свободен! — что есть сил, прокричал я, глядя на белые росчерки молний.
— Свободен, — отозвалось эхо. — Свободен…
Свободен?
Принявший Зону
В помещении было на удивление тихо и мрачно. Одинокая тусклая лампочка, висевшая над барной стойкой, покачивалась из стороны в сторону, выхватывая из темноты силуэты сидящих за столиками людей. Никто не шевелился и не произносил ни звука, словно боясь нарушить царящую тишину. В очередной раз с улицы донесся грохот, и вновь тряхнуло — послышалось звяканье посуды и тихие ругательства. И опять томительное затишье.
— Все? Закончилось вроде? — донесся из глубины зала неуверенный голос.
Ему никто не ответил. Вместо этого раздался сухой щелчок, и в помещении загорелся яркий свет. Все одобрительно зашумели — одни начали делиться с окружающими полученными впечатлениями, другие попытались растолкать своих не то заснувших от принятого на грудь, не то просто потерявших сознание товарищей, а кто–то, как ни в чем не бывало, принялся уплетать за обе щеки все, что еще осталось на столе. Выброс действовал на каждого по–разному, и ни у кого не было права осуждать своего товарища, даже за самое странное поведение.
И лишь один сталкер, до этого сидевший за столом в гордом одиночестве, поднялся и направился к барной стойке. Махнув рукой хозяину заведения, он, ехидно усмехнувшись, произнес:
— Карп, сделаешь одолжение? Ради всего того, что между нами было.
— Чего?! — взревел немолодой бармен, поперхнувшись. Его лицо пошло красными пятнами.
— У меня завтра праздник, — как ни в чем небывало продолжил мужчина. — Поздравишь? Кинь сообщение на ПДА, а то я могу совсем забыть.
— Да пошел ты! Слабо проставиться, как все нормальные парни?
— Боюсь, завтра меня уже здесь не будет.
— Ну и вали! Скатертью дорожка! Никто не расстроится! Падла!
— Я всегда знал, что наши чувства взаимны, — сталкер усмехнулся, бросив на прощанье на стол несколько мятых купюр, и направился к выходу.
Около закрытой железной двери дежурило несколько бойцов, вяло, с явной неохотой
обмениваясь короткими фразами.
— Эй, тебе чего? — один из дежурных окинул подошедшего подозрительным взглядом. — Рано еще! Кто знает, какие твари там на свет божий повылазили!
— Я тороплюсь. Помощь мне ваша не нужна, так что как только выйду, можете вновь
запереться в своем «бункере».
— Ага, и на крики помощи не выходить! Сумасшедший!
— Не надейтесь. Я ухожу, нравится вам это или нет.
— Подожди, — поспешно произнес один из парней, во взгляде которого, в отличие от его товарищей, не было ни усмешки, ни неприязни. — Вечером мы идем на Свалку. Можем прогуляться вместе.
— Нафиг тебе этот клоун нужен? — осадил говорившего его друг, но тот пропустил замечание мимо ушей.
— Исключено. Я не играю больше в ваши детские игры. Подыхайте сами, собирая свои заветные камешки.
— О как! Смотрите, Падла у нас совсем большой мальчик!
— А куда ты пойдешь? — не унимался несостоявшийся напарник. — Может, помощь какая нужна?