— Девки! — поправила его королева Маллабритчес.
— Тьфу! Все вы для меня парни! — сказал Бренор, и не нашёлся, что ответить, когда Маллабритчес и Таннабритчес захихикали в ответ.
Наконец, он вскинул руки, признавая, что уступает своим игривым, пускай и назойливым, жёнам, и обернулся назад как раз вовремя, чтобы увидеть самую жуткую стену бурлящего пламени в своей жизни, огненные языки которого взметнулись до самого свода.
— Что за Девять Адов? — охнула Таннабритчес.
Бренор боялся, что старое дварфийское ругательство на сей раз может оказаться истинным. Он никогда не видел такой ослепительной мощи, не считая настоящей грозовой бури.
— Бвуна! Бвуна! — услышал он, придя в себя, и решил, что слышит ещё кое-что, крик друга, призыв бежать.
— Что, Пайкел? — спросил он, обернувшись, чтобы увидеть, как в его сторону несётся зеленобородый дварф, выкликая его имя так, как произносил его только он.
— Брательник те сказать чё-т хочет, — заявил пыхтящий, задыхающийся и старающийся не отставать от энергичного Пайкела Айвен.
— Плохие, плохие, плохие! — воскликнул Пайкел.
— Стоять! — прокричал Бренор приказ своим войскам, который подхватили его королевы, а солдаты передали по рядам.
— Плохие паучата, — объяснил Пайкел.
Бренор недоумённо глянул на Айвена, но старый желтобород только пожал плечами и покачал головой.
Ответ возник в следующее мгновение — не очень далеко, наверху, в виде крика одного из дварфов, оставшихся на артиллерийских позициях в сталактитах. За ним последовал ещё один чудовищный взрыв. Бренор и другие в ужасе смотрели, как сталактит трескается и падает на пятьдесят футов, а вместе с ним падают четверо дварфов, баллиста и что-то другое.
Что-то огромное и излучающее зло.
— Плохой паучонок, — снова сказал Пайкел. — Ууу.
Теперь-то Бренор и остальные поняли, о чём он. Огромный арахнидский конструкт отбросил прочь каменные обломки и поднялся из развалин, стряхнув с тебя огромные булыжники, как кучку сухих листьев.
— Бежим! — проревели в унисон Бренор и почти каждый дварф в этом коридоре, и все как один развернулись и бросились бежать — кроме команды соковыжималки.
— Нет! — закричала им Маллабритчес, когда соковыжималка помчалась на огромного паука, но команда из Кишкодёров знала свою задачу. Этой задачей было удержать врага, чтобы их король и королевы могли отступить. Кишкодёры рычали, соковыжималка подпрыгивала на камнях — отчасти таран, отчасти каток. Тела демонов разлетались в стороны или исчезали под тяжёлым механизмом, а Кишкодёры вопили и распевали песни.
Бренор, которого тащила его королевская гвардия, оглянулся, чтобы увидеть их последнюю атаку на паука. Глаза чудовища начали мерцать.
— Нет! — крикнул он, догадавшись, что произойдёт нечто чудовищное, но его голос не мог перекрыть громогласного веселья Кишкодёров.
Чудовище выстрелило лучом — длинным и узким разноцветным конусом, который расширялся как раз достаточно, чтобы охватить соковыжималку и толкавшую её команду.
Несколько мгновений Бренор не знал, что произошло — соковыжималка продолжала движение, хотя неловко, а Кишкодёры продолжали петь, хотя их голоса стали едва слышны.
Устройство прыгало и рыскало из стороны в сторону, а затем покатилось прямо, и к своему ужасу Бренор всё понял.
Из десяти Кишкодёров четверо остались позади, превратившись в камень. По крайней мере один из них потерял руку, которая сомкнулась на рукояти соковыжималки!
— О боги, где же ты, Морадин? — выдохнул Бренор и вздрогнул, когда соковыжималка и паук столкнулись.
Угловатый отвал поднял чудовище на задние лапы, и на секунду Бренору показалось, что команда может просто переехать паука — он чуть не крикнул приказ поднажать!
Но нет, огромный паук поднялся высоко над передней частью боевой машины и оттуда выстрелил снова — на сей раз фонтаном липкой паутины, опутавшей уцелевших Кишкодёров. Они бились и вырывались из пут, но не успели освободиться, прежде чем паучьи глаза замерцали снова.
Бренор не видел, что произошло дальше, поскольку они с эскортом повернули за угол, направляясь теперь вдоль стены, к пересекавшему пещеру разлому. Он ничего не слышал: ни молнии, ни рёва пламени.
Но сердцем чувствовал, что никто из этих Кишкодёров не вернётся домой.
Он пересёк мост через пруд и был уже у входа, когда пещера озарилась внезапной и поразительно яркой вспышкой. Секунду спустя донёсся звук, раскат грома, который был похож скорее на извергающийся вулкан, который он видел с этой самой горы, чем на треск молнии.