Клерк гостиницы мистер Филипп встретил его, как старого знакомого, и записал в список постояльцев. За комнату взяли два доллара, за обед
— доллар. У Бессребреника осталось, таким образом, три доллара. На них он купил дюжину сигар с принадлежностями для закуривания и остался с шестью шиллингами и семью пенсами. Отворив окно, он выбросил деньги на мостовую и, вздохнув с облегчением, сел в кресло-качалку, покуривая сигару и бормоча:
— Ну вот! Я теперь опять свободен, опять бессребреник и могу отдохнуть.
Только он подумал об отдыхе, как у двери зазвенел электрический звонок. Досадуя, джентльмен вскочил с кресла и пошел отворять. Вошли две какие-то темные личности, похожие на сыщиков.
— Что вам угодно? — нахмурился Бессребреник.
Один из незнакомцев притронулся к засаленному борту поношенной шляпы и отвечал:
— Я — мистер Пиф, а это мой товарищ — мистер Паф.
ГЛАВА 3
Худой, как гвоздь, длиннолицый, крючконосый, с большим и тонким, точно саблей прорезанным, ртом, лопоухий, в длиннополом поношенном сюртуке, мистер Пиф напоминал Дон-Кихота, переряженного в пастора, лишенного сана. Глаза у него были холодные и проницательные.
Мистер Паф представлял резкую противоположность своему товарищу. Круглый, коротконогий, с огромным животом, с апоплексической шеей, грушеобразным красным носом, двойным подбородком, с перстнями на жирных руках, он имел вид обжоры и пьяницы; однако взгляд у него был замечательно быстр и энергичен.
Бессребреник смотрел на них, как человек, желающий поскорее сплавить докучливых посетителей.
Мистер Пиф продолжал своим густым басом:
— Мистер Паф — бывший сыщик… Я тоже… Мы вновь обратились к нашей специальности благодаря мистеру Джиму Сильверу.
— Да мне-то какое до этого дело?
— Очень большое. Мистер Сильвер поручил нам повсюду сопровождать вас.
— Как?.. Что?..
— Дабы следить за точным исполнением условий заклада.
— Действительно ли у меня не будет даже гроша в кармане — это нужно проверить?
— Именно. За довольно кругленький гонорар мы обязались дать серебряному королю подробный отчет о вашем оригинальном путешествии.
Мистер Паф перебил коллегу пронзительным голосом:
— При этом запрещено помогать вам в чем бы то ни было.
— Я ни за чем к вам и не обращусь! — воскликнул Бессребреник. — Но скажите, пожалуйста: для чего, собственно, сей визит?
— Все очень просто, — вежливо, совсем не в американском духе отвечал мистер Пиф. — Вы — джентльмен выдающийся, и, чувствуя к вам большую симпатию, мы сочли долгом представиться. Ведь видеться придется ежедневно!
— Сказать по правде, я не предвидел такого надзора за собой, но он мне нисколько не помешает, и потому охотно готов пожать вам руки, прежде чем сказать «до свидания».
Пиф и Паф остались очень довольны приемом и, попрощавшись, немедленно отправились занять номер в гостинице.
Только Бессребреник снова закурил сигару и уселся в легкое кресло-качалку, как зазвонил телефон.
«Опять!» — полусмеясь-полусердясь подумал он.
— Господин Бессребреник!
— Что угодно?
— Хотите писать корреспонденции в «Нью-Йорк Геральд», пока будете путешествовать?
— Отчего же нет?
— Редакция заплатит вам сколько пожелаете.
— Я согласен на обыкновенный ваш гонорар.
— Два шиллинга за строчку.
— Отлично!
Бессребреник подумал про себя: «Это будет мне хорошей поддержкой».
Он снова бросился в качалку и закурил сигару. Но опять зазвонил телефон.
Бессребреник начал уже сердиться.
— Господин Бессребреник!?
— Я.
— Не возьмете ли вы фотографический аппарат фирмы…
— Нет!
Другой собеседник предложил:
— Не хотите ли принять макинтош от фирмы…
— Нет!
— Мистер Бессребреник!.. Мистер Бессребреник!.. Важное дело!..
— Что такое?
— Не прочтете ли вы сегодня лекцию в Политехническом зале?
Новый вопрос:
— Мистер Бессребреник, не примете ли вы от ваших поклонников приглашение на послезавтра на «цветной» обед в Чикаго?
— С удовольствием!
— Итак… мы на вас рассчитываем.
Телефон продолжал звонить. В сердцах Бессребреник вырвал из аппарата блестящий черный шнур, ударив им об пол, будто плеткой.
— Довольно!.. Голова трещит! Сегодня — лекция, завтра поездка в Чикаго на «цветной» обед… Довольно, довольно!
Избавившись от телефона, джентльмен спокойно докурил сигару, покачался в кресле и заснул. Проснувшись к обеду, он с большим аппетитом поел, потом привязал к ноге шагомер и пешком отправился в Политехнический зал читать лекцию.
У дверей гостиницы он увидал негра Снеговика и в свою очередь расхохотался: Снеговик оделся в газеты, которые прежде прикрывали Бессребреника, и старался продавать ваксу. Но торговля шла плохо: он назначил сумасшедшую цену, и над ним только смеялись.
Истратив все деньги, он вынужден был теперь кусать локти. Увидав Бессребреника, негр смиренно приблизился к нему и жалобно проговорил:
— Бедный Снеговик несчастен. Он разорился. Торговля его пропала. Не нужен ли вам слуга?
Джентльмену стало жаль его. Совсем не подумав о том, что придется кормить и таскать за собой лишнего человека, он сказал:
— Ступай за мной.
От радости Снеговик подпрыгнул, одним взмахом руки сбросил в ручей все принадлежности своего ремесла и, улыбаясь до ушей, пошел за новым хозяином.
Когда Бессребреник вошел в зал, он был набит до отказа. Джентльмена встретили громкими аплодисментами и криками «браво!». В первом ряду сидели мистеры Пиф, Паф и миссис Остин с карандашом и книжкой в руке.
Поставив за собой слугу, Бессребреник поклонился публике и начал лекцию. Он не готовился совершенно, говорил по вдохновению и решительно обо всем: о больших путешествиях, о мореплавании, о воздушных шарах, о медицине, о кухне, о политической экономии, о промышленности, рассказывал удивительные истории о невероятных приключениях, трунил над американцами вообще и над своими слушателями в частности, продернул Джима Сильвера, серебряного короля, Пифа и Пафа, а под конец и самого себя. Лектора хотели нести на руках, до такой степени его беседа понравилась публике. Сбор оказался превосходным: около 15 000 франков. Для человека, не имеющего в кармане ни гроша, это было очень и очень много. Бессребреник тут же послал слугу приобрести приличную одежду и купить в конторе зала два билета до Чикаго. Как известно, железнодорожные билеты продаются в Америке везде.
Через двадцать минут Снеговик вернулся, одетый ковбоем. Этот костюм — давнишняя его мечта — стоил 500 франков. В гостинице за помещение и стол было заплачено до следующих суток. У джентльмена оставалось, таким образом, еще 2850 долларов. Их следовало куда-нибудь сбыть, чтобы не нарушить условий пари.
Золото и серебро он разменял на банковские билеты и достал портсигар, где лежали четыре сигары. Одну он предложил мистеру Пифу, другую мистеру Пафу, третью Снеговику, а четвертую взял себе. Затем свернул фитилем билет в 500 долларов и приказал слуге:
— Держи и стой смирно!
Точно так же свернул еще три билета, два из них отдал сыщикам, а четвертый оставил у себя.
— Зажигай! — велел он негру, указывая на газовый рожок для курильщиков.
Негр скорчил рожу и хотел что-то сказать, но Бессребреник перебил:
— Слушайся или ищи другого хозяина!
Негр с отчаянием исполнил приказание.
— Хорошо. Подай теперь огня этим господам.
Негр подал Пифу и Пафу горящую бумагу, от которой те зажгли свои билеты. Как настоящие американцы, они поняли и оценили поступок Бессребреника. И, сделав несколько затяжек, протянули ему руки: