А он, казалось, рассматривал эту дуэль всего лишь как шутку.
Он заткнул за пояс револьверы, данные ему миссис Клавдией, и, предлагая ей руку с изяществом светского кавалера, спросил:
– Вы позволите мне проводить вас домой? А ты, Джон, ступай за нами… Найдется бутылка виски, чтобы заставить тебя забыть все волнения.
Индеец поправил орлиное перо в сине-черной гриве и, вытянув шею жестом индийского петуха, флегматично зашагал за своим покровителем.
Ковбои следовали на близком расстоянии, сбившись в кучу, удивленные этой развязкой, завершившей так неожиданно столкновение, и сбитые с толку необычайной самоуверенностью Бессребреника. Решившись не отступать, они недоумевали, каковы будут условия этой неслыханной дуэли.
Бессребреник, простившись с миссис Клавдией у дверей ее дома, поспешил на телеграф и отправил в «Нью-Йор геральд» следующую телеграмму, произведшую в тот же вечер необычайный эффект:
«Меня повесили вместе со старым индейцем… Миссис Клавдия Остин пулей из револьвера оборвала веревку, на которой мы висели… Мне предстоит пятьдесят две дуэли с пятьюдесятью двумя ковбоями… Надеюсь справиться.
Прошу выслать мне по телеграфу ордер на получение пяти шиллингов за эти пять строк, так как я голоден, как никогда.
Бессребреник».
В это же время миссис Клавдия обдумывала ответ, который ей предстояло дать серебряному королю. Она стала искать в кармане телеграмму, поданную ей в столь роковую минуту, и, не находя ее, решила: «Должно быть, я ее куда-нибудь заложила».
Миссис Клавдия в это мгновение была далека от мысли, что такое, по-видимому, незначительное обстоятельство повлечет за собой ужасные последствия, благодаря которым она сделается героиней страшной драмы и ей каждую минуту будет грозить потеря чести и жизни.
Глава XI
После всех передряг Бессребреник чувствовал сильную потребность чего-нибудь выпить и был голоден, как собака. Жажду еще можно было утолить, напившись из первого ручья или попросив у кого-нибудь стакан воды, но как утолить голод, от которого в животе так урчало, будто там поселилось целое племя индейцев…
Получения телеграммы из Нью-Йорка с ассигнацией на пять шиллингов нельзя было ожидать раньше пяти часов. Каково же было ждать столько времени с пустым желудком!
Чтобы несколько развлечься, джентльмен намеревался было последовать за старым индейцем, уходившим, прихрамывая, с мрачным взглядом и злой усмешкой в свою пещеру, не обронив ни слова.
С дюжину ковбоев окружили Бессребреника, и один из них с лицом, изрытым оспой, известный под именем Терки, обратился к нему с вопросом:
– Эй, вы!.. Куда это собрались?
– Вам какое дело?
– Даже весьма большое. Ведь вы обещали драться с нами.
– Что же, я и не отказываюсь.
– Но было условлено, что вы никуда не уйдете, то есть попросту не удерете.
Ковбои хохотом выразили свою поддержку товарищу.
Брови Бессребреника сердито сдвинулись; он покраснел при мысли, что его могли заподозрить в желании скрыться, но в конце концов тоже расхохотался.
– Я был так далек от намерения, которое вы мне приписали, что хочу сделать вам предложение.
– Говорите!.. Говорите!..
Ковбои приблизились и окружили джентльмена. Последний вовсе не растерялся, увидя себя среди этих буянов, а смотрел им прямо в глаза, поражая их своим хладнокровием.
– Как вам известно, я назвал себя Бессребреником по состоянию своего кармана. И вот теперь мне даже не на что пообедать, так как вы не дали мне заработать хотя бы один шиллинг.
Слова произвели переворот в настроении этих людей, ценителей храбрости и страстных любителей всякой эксцентричности.
Со всех сторон посыпались приглашения отобедать и выпить:
– Что же вы раньше не сказали?.. Пойдемте в бар-рум[10], нет, в салун Нэба… Примите наше приглашение. Вы этим доставите нам удовольствие.
Джентльмен не знал, кого слушать. Он сделал знак, что намерен говорить:
– Благодарю вас, джентльмены, но я не могу принять вашего приглашения.
Отказ принять что-либо от ковбоя считается смертельной обидой, почти всегда за отказом следует убийство. Слова Бессребреника вызвали бурю негодования. Он снова сделал жест и громовым голосом заговорил: