Такова далеко не полная картина жизненно практического положения советской философии. Не принимая ее во внимание в качестве основы, невозможно правильно понять советскую философию в ее текстуально-речевом выражении. Конечно, в советской философии можно обнаружить отдельных приличных и умных специалистов, отдельные талантливые работы на уровне мировых образцов такого же рода. Однако это – либо дело случая и недосмотра со стороны философских властей, либо результат неимоверных личных ухищрений, либо нечто, допускаемое для отчетов и показухи, для пускания пыли в глаза иностранцам и маскировки. Общей картины советской философии и ее фактической роли это не меняет. Тем более такого рода отклонения от общей нормы не поощряются, а чаще даже преследуются. Поэтому я и буду к этому в дальнейшем относиться как к нарушениям нормы, а не как к норме. Однажды я публично оценил советскую философию как помойку в интеллектуальном и нравственном отношении, и я от этой оценки не отказываюсь и теперь, считая ее вполне адекватной.
Хотя советская философия в целом есть часть идеологии и не имеет ничего общего (по существу, а не по видимости) с наукой, она всячески стремится выдать себя за науку, причем – за науку самую высшую и, вместе с тем, самую глубокую, самую всеобъемлющую и, вместе с тем, самую строгую и точную. Вы не сможете назвать ни одного крупного исторического события или научного открытия, относительно которого советские философы не претендовали бы на самое правильное и подлинно научное его истолкование. Сознание своего «подлинно научного», «единственно правильного» и т.п. превосходства над всеми прочими философами прошлого и настоящего (включая и своих собратьев зарубежных марксистов; исключая, конечно, лишь Маркса и Энгельса) – такова фундаментальная психологическая черта советской философии. И хотя советские философы в домашней обстановке часто признаются в том, что они – невежды, бездари и прохвосты, это ничуть не мешает им публично становиться в позу представителей высшей философской «расы».
Советские философы определяют философию как науку о наиболее общих законах природы, общества и познания, ничуть не заботясь о коварстве употребляемых слов и даже не подозревая о нем. На самом деле всякий закон универсален, но не всеобщ. И никаких всеобщих законов вообще не существует. Приведите мне пример хотя бы одного такого всеобщего закона, и я покажу, что он либо ложен (т.е. есть отвергающие его исключения), либо есть соглашение о смысле общих слов. Но пусть то, что советские философы считают «общими законами», есть некий общий разговор в таких выражениях, как «материя», «пространство», «время», «движение», «качество», «количество» и т.д. Все-таки какие-то рамки этими выражениями задаются. Но если вы посмотрите, чем фактически занимаются советские философы, вы увидите, что они эти границы никогда не соблюдают. Они говорят и пишут обо всем, что угодно. Они вторгаются во все сферы культуры, на которые им указывают свыше или за счет которых можно так или иначе поднажиться, удовлетворить тщеславие, сделать карьеру. Я несколько лет работал в экспертной комиссии, рассматривающей кандидатские и докторские диссертации. Я тогда просмотрел сотни диссертаций. Лишь десятая доля из них удовлетворяла общепринятому определению предмета философии. По моим наблюдениям, картина эта нисколько не изменилась и впоследствии.