Без имени, без веры, без надежды

– По делам их воздастся… – еле слышно отозвалась чародейка. Она смотрела не на него – на что-то видимое только ей. И не двигалась с места.

– Месть? Мудро. Главное, оригинально. И кому же?

Гьёргова клятва.

– Гильдии. Мы клялись вставать вместе против врага. И коль скоро его враг открыл себя, я исполню свою клятву. Или умру, пытаясь сделать это.

– Ну и дура, – припечатал некромант. – Я уважаю свободу выбора, но, Промыслитель, что за вздор ты несешь? На том берегу нет времени, и мёртвые будут ждать нас столько, сколько потребуется. А на этом есть занятия поинтереснее, чем пускать свою жизнь псу под хвост. Мертвым не больно. Больно живым. А ты здесь не одна, головёшка. У тебя мать есть, забыла? Что станет с Виренис, – он даже не запнулся на ненавистном имени, – если с тобой что-нибудь… – Фанд осёкся: внезапно он понял. Ответ на то, что не давало ему покоя, лежал прямо перед глазами. Почему Эль'кирин А'йорд, которую с детства приучали просчитывать свои действия на три шага вперед ("Не дальше: мир может измениться, и мы последуем за ним", – сказал один из её предков), повела себя, как пойманная горная кошка, что слепо мечется по клетке и рвёт цепь, пока силы не оставят её? А безумный побег? А безрассудно брошенные чары?..

Не стоит умножать сущности без необходимости. Отсеки лишнее, а то, что останется – и будет правда.

Ни безумия, ни безрассудства не было. Было заклинание из многих звеньев – одни видны, другие прячутся во тьме. Не так просто понять, что есть целое, глядя на разрозненные части. Выдумка напоминала его любимую головоломку: коробочку, в которой прячется ещё одна, а в ней другая и сколько их там – никому не ведомо. Разговор с Рьеном. Его срыв. Её побег. Его, Фанда, вмешательство. Расчет или импровизация? Пространственный поиск. Не жив – не мертв. Она хотела, чтобы Рьен увидел. Знала его и знала, что он предпримет. Снова расчет или все же импровизация? Открытое снятие клейма, которое не могло не привлечь внимания наблюдателей гильдии – при том, что маскировочными чарами Выдумка владела в совершенстве. И даже выбор цели – чуть пристальней взгляни на темные и светлые сущности этой, вроде бы, невзрачной девчонки и…

Спровоцировать. Подождать, пока враг нападёт, пропустить первый удар – и получить Право возвратить его. Право уйти – для всех А'йордов: печати гильдии облетят с них, как листва с деревьев по осени, как только…

"Буде наследник рода лишен неправедно жизни иль Имени, роду назначено бысть Право выбирать, уйти или остаться и никто препоны тому чинить не посмеет". Так гласит Кодекс Неподвластных.

Не жив и не мёртв. Не найти его, не вытянуть: силенки есть, а знаний не хватает. Тогда – спуститься к нему самой. Остаться среди Туманов и ждать, шагнёт к ней или отступит. Шагнёт – вдвоём вернуться. Отступит – за ним через кромку полететь. Соединённым кровью даже потеря Имени не страшна: если вместе уйдут, один другого вывезет. Главное, чтобы сожрать не успели.

И, наконец, что страшнее смерти для Старшей гильдии? Могучей, великой, перед которой трепещут враги, которую чтят союзники? Стать такой, как все. Не слабой, не сильной. Серость – верная гибель.

Так и будет, когда уйдут А'йорды. А они уйдут. И кто-то примет их. Ещё бы не приняли, с такой жемчужиной в кулаке, как эта белобрысая…

Трёх лебедей одной стрелой.
Фанд слабо улыбнулся. Импровизация. Но, семь кровавых демонов, какая блестящая импровизация! Если даже он, старый, битый жизнью волк сразу не разглядел!
Но как? Как девчонка узнала, что ей нужна именно эта, ничем не примечательная воровка? Сейчас, когда она пробуждена, каждый увидит радужные "веера" на её ауре, но искать Изменяющихся – как алмазы в навозной куче: немало дерьма придётся перелопатить, и неизвестно, найдёшь ли что-нибудь ценное.
Он едва не задал этот вопрос вслух, но в следующий миг понял: Искра, Зов и Сила. Три таланта, собранные вместе, не глушащие, а поддерживающие друг друга, дают необычную способность: Истинное Зрение.

Настоящее. Джейд А'тейр, Ловец Ветра Серебряных Стрел, правая рука Ведуна.
"Что ж… судя по твоему лицу инструктаж прошел захватывающе".
"Не понимаю! Ни демона хрипатого не понимаю!"
"Тебе и не нужно понимать. Командор отдал приказ – наше дело исполнять. И что же именно он тебе?.. Хотя погоди, сам догадаюсь. Вигго помял прядь её волос, уронил своё знаменитое "Не она" и приказал избавиться от Джейд А'тейр. Как можно быстрее и аккуратнее".
"Вот именно! Он спятил! Окончательно спятил!"
"Если учесть, что наш командор – двоедушник, весьма… интригующее замечание. К тому же ты все излишне драматизируешь. Заверяю, обе половины его "я" пребывают в добром здравии".
"Какое к тьёрге здравие, когда он совершенно!.. Ладно, не буду спорить с тем, кто лучше знает, в конце концов, мистик здесь ты… Но все же, Джейд А'тейр! Зачем ему нужна её смерть? Обычная баба, малость помешанная, как все лесовики, ничего, кроме своих зверюшек не видящая…"
"Из твоих слов получается девчонка в венке из ромашек, а А'тейр по определению не может быть такой. Сайфер что-то знает…или подозревает…"
"Тогда почему он держит это "знание" при себе?! Война на пороге, а ему подавай разведку боем! Ведь знал же, знал, что прокляну день, когда пошел под его начало…"
"Вчера, помнится, ты с таким же жаром обещал, что вечно будешь благословлять тот день, когда к душе Помешанного Скальда прилепился осколок чужой и решительно обосновался в новом теле. И вовсю хвастался перед ребятами из Фал Дара тем, что у всех командоры, как командоры, и только у нас – двоедушник. А в довесок к этому "О радость, о счастье, никаких больше скрипичных концертов в пять часов утра"! Припоминаешь?"
"Эмм… хмм… как не парадоксально, но мне стыдно".
"Четыре… три… два… один…".
"Все, отпустило. Чего ты хочешь, когда у меня Тёмный Дух и Искра?.. И кто-нибудь вообще знает, что означает "Не она"?"
"Не суй в это свой нос, целее будет. У каждого свои могильные камни в подвале, а Сайфер не исключение".
"Погоди! Так ты хочешь сказать, он с кем-то из Драконов… а теперь… Всё. Понял. Я соберу команду".
"Молодец".

Это было легко. Слишком легко.
Узкий переулок, начинавшийся от южной стены Оплота и упиравшийся в реку, был тих и пустынен. Стайка голубей, довольно воркуя, клевала зерно, высыпавшееся из чьей-то корзины. Тени от домов и деревьев, падавшие на мостовую, смелели, наливаясь густой чернью, и растекались, заполняя всю улочку, по мере того, как угасал полыхавший на полнеба закат. Заходящее солнце окрашивало подбрюшья темных облаков в кроваво-алый цвет, и светловолосая женщина, бесшумно, как призрак, сбегавшая по лестнице, делившей переулок на Верхний и Нижний, невольно замедлила шаг, залюбовавшись зрелищем. На вид ей было лет двадцать-двадцать пять; худощавая, изящная, с тонкими чертами лица, она сошла бы за бардессу или мистика, если бы не нашивки на одежде, свидетельствовавшие о её принадлежности к лесной ветви и изображение летящего ястреба на тыльной стороне правой кисти – знак Ловца Ветра. А взгляд ярко-синих глаз заставлял как минимум удвоить её возраст.
С долгим вздохом женщина отвела взгляд от закатного неба – и в этот момент небольшой круглый камень, выпущенный из пращи, ударил её в затылок. Охотницу швырнуло вперед, она кубарем скатилась по ступенькам и бесформенной кучей замерла у подножия лестницы. Светлые, почти белые волосы на затылке окрасило густым кармином.
Вспугнутые резким движением и шумом падения голуби разом взлетели, но, покружившись в воздухе и не заметив никакой новой опасности, один за другим стали опускаться на землю, возвращаясь к своей трапезе. Мгновение… ещё одно… ещё… время тянулось тонкими тягучими нитями, словно воск, капающий со свечи. А затем…
Они словно бы соткались из затаившего в углах сумрака, поднялись из полосовавших мостовую теней – пять человек в одежде серовато-бурого оттенка, точь-в-точь, как камень, из которого были сложены дома, и незапоминающимися лицами профессиональных убийц. Неторопливо, держа оружие наготове, приблизились к распластавшейся на мостовой женщине. Но когда им оставалось сделать три шага, та, которую они считали мертвой, одним движением вскочила, и короткий, испещренный рунами цилиндрик, который она сжимала в руке, мгновенно раздвинулся в боевой посох. Нападающие слаженно подались назад и в стороны, беря женщину в кольцо, но посох словно выстрелил вперед, смял одному из убийц гортань и разорвал артерию, а возвратным движением раскроил его товарищу череп.
Древняя мудрость "Тот, кто охотится на тигра, рискует сам стать его добычей" была сложена будто бы именно для этого случая, и оставшиеся в живых убийцы её непременно вспомнили… если бы успели.
Будь лозой, обвивающей древо…
Блокировать выпад противника справа, отступить на полшага назад и влево, к двум другим. Поворот с уклонением, бритвенно-острый, черненый клинок пройдет в ладони от тела, не задев, а другой, матово-серый, встретит на пути заговоренную сталь боевого посоха – и откат резкой болью ударит по кисти противника. Всего на мгновение запястье окостенеет, но этого мгновения будет довольно: метательная звезда вылетит из рукава, вонзившись в глазницу безымянного врага.
Будь скалой на пути ветра…
Движение убийцы простое, но опасное; промедли – и будешь давиться кровавыми пузырями, бессильно хватаясь за горло. Парировать, сместиться, и поймать противника на его же обманке: качнуться вниз, чтобы опустил меч для блока, и воткнуть посох в грудь под ключицей. Стряхнуть тело, одновременно поворачиваясь и отступая… проклятье!
Поддаваясь, побеждай…
Мужчина перехватил посох и, закрутив его, выдернул из рук женщины – но резкое движение невольно сократило расстояние между противниками. Правая рука Джейд немедленно вцепилась в правое плечо убийцы, словно заключая его в объятье, а левая в тот же миг основанием ладони ударила его под подбородок. Снизу вверх. Очень быстро.
Голова мужчины откинулась назад, словно капюшон плаща, и тело бессильно обмякло, словно лишившись разом всех костей. Женщина отступила на шаг, нагнувшись, вынула из безвольно разжавшихся пальцев мертвеца свой посох, и удовлетворенная улыбка чуть приподняла уголки её губ.