По крайней мере, Есто. А Герзе каким-то образом помнил, когда они встретились, где, кто с кем был связан.
Может быть, Есто знает о своих не так уж много, на самом деле. Может, они вовсе и не одинаковые.
Наверное, никогда теперь и не узнает.
— Эй, ты там… уже начал меня оплакивать?
Есто рывком разгибается.
Пыль ещё висит в воздухе, но не так густо, и сквозь неё проступают неуловимо неправильные очертания привалившегося к стене Герзе. Когда он с видимым трудом подходит ближе, Есто разбирает, что не так: неаккуратный огрызок на месте правой руки.
— Прищемило, — поясняет Герзе тихо.
И кренится вперёд. Есто не успевает подхватить, даже встать. Только подползает к нему, упавшему.
— Перетяни… чем-нибудь. Потуже. …Выше. Да, так. Сам-то как?
Есто раздражённо дёргает плечом.
— В порядке.
Теперь уже увереннее находит лечебную схему — правда, Герзе бормочет что-то о подорожнике, который можно приложить с таким же успехом.
Коридор слабо освещён чудом работающими аварийными лампами, и Есто может с уверенностью сказать, что выглядит Герзе ужасно. Лет на тридцать старше того образа, что показывал Лейб, а то и больше. И дело даже не в осунувшемся лице.
— Ты постарел, — замечает Есто, просто чтоб начать разговор и как-то удержать Герзе в сознании.
— А, это… — Он слабо усмехается. — Наши тела… настолько зависят от магии… что стареют от перерасхода сил. Имей в виду. У тебя же теперь… только собственный резерв. Никаких других источников.
— Вижу. Мало.
— Да. Но очень-очень слабые… безымянные… для людей — сильные маги.
Герзе смеётся.
— Неудивительно, что тех, других… они звали богами.
Есто с натугой перекладывает его на созданную браслетом платформу.
— А говорил, тебя раздавит.
— Ну, я немного… оптимизировал… затраты… и выбрался. Почти целиком, видишь. А потом двери… по аварийному сигналу… и прям с браслетом ещё.
Есто кивает.
Платформа тащится медленно — даже путь с бессознательным Лейбом не казался таким бесконечным. Но тело, впрочем, вряд ли потянуло бы сейчас очередной забег.
— И сколько живут безымянные с именем?
Дышит Герзе плохо.
— Не знаю. Пока не сдохнут? Посмотрим… узнаем.
Подозрительные помехи Есто замечает загодя, поэтому успевает опустить платформу к самому полу, прежде чем она исчезает. Герзе глухо стонет.
— Санитар из тебя… так себе.
Есто молча пытается реанимировать погасший браслет. После нажатия какой-то кнопки из отверстия сбоку высыпается странная ржаво-красная труха.
— Схема перегорела, — авторитетно поясняет Герзе.
Да, чем-то таким грозила Рисна, кажется.
Разочарованно выдохнув, Есто неуклюже поднимает Герзе — ужасно тяжёлого и неудобного, — перекидывает через плечо его руку.
Платформа, пожалуй, была даже довольно быстрой.
Герзе явственно становится хуже.
Наконец Есто неловко опускает его на пол у двери. Прижимается лбом к закрытым створкам, переводя дыхание.
Браслет не включается. Как же там надо имитировать его импульсы, чтоб открыть замок? Здесь система гораздо сложней, чем в доме Мабьи. Есто отупело разглядывает сплетение силовых линий, не зная, с какого конца начать. Импульс браслета деактивирует схему быстро. Копошение, скорее всего, вызовет ответную реакцию, еще неизвестно какую. И сколько это займёт времени? Хорошо, если больше ничего не рухнет.
Есто вслушивается в слабое дыхание Герзе. В тишину вокруг. Не стоило сюда идти. Глупо это было и бессмысленно. Всё равно не успеет вытащить Герзе раньше, чем тот умрёт. Впереди ещё огромный по нынешним меркам путь, куча дверей, автоматически закрывающихся за спиной.
Есто до боли стискивает кулаки и пытается вырубить проклятый замок. Ошибка. Ничего не происходит, но импульс к пульту охраны болезненно проходит по грани чувств. Ещё раз. Ошибка. Слишком медленно. Ошибка.
В бессильной злости Есто ударяет по двери. Потом поворачивается спиной, опирается. Медленно сползает. В голове пусто. Есто закрывает глаза и чувствует, как падает куда-то.
Прикладывается спиной об пол весьма болезненно.
— Мозгов нету — на двери лежать? — сварливо спрашивает знакомый голос.
Открыв глаза, Есто видит над собой Сейгу. Значительно приятнее, чем Лейба.
Она быстро оглядывает коридор.
— Оказывайте первую помощь, потом на носилки обоих и убираемся, — бросает хмуро.
— Я могу идти, — замечает Есто, садясь.