Мы огибаем угол, где крики уже не такие громкие, а дорога свободна от обезумевших протестантов.
- Я вроде как пытался выглядеть героем, - ухмыляется Дмитрий.
Его дыхание становится тяжелее, он с трудом стоит на ногах.
- Ты ранен, не время для этого, - отвечаю я.
Дмитрий облокачивается о стену здания и закрывает глаза.
- Ещё немного, - говорю ему я.
Я смотрю на его лицо, даже в копоти, грязи и крови оно остается привлекательным. Безлицый делает глубокий вдох и распахивает глаза.
- Хватит меня рассматривать, - предъявляет он.
Я беру его под руку и помогаю восстановить равновесие. Ему тяжело передвигаться, кажется, с Безлицым прежде такого не случалось, и, судя по количеству потерянной крови и его сдержанностью, у Дмитрия высокий болевой порок.
- Беги, - Безлицый отпускает мою руку, доставая пистолет из кобуры.
Я не сразу понимаю, что происходит, но затем поднимаю глаза на Дмитрия. Он смотрит куда-то вперёд. Его взгляд напряжен и сосредоточен. Обычно люди так смотрят на соперника - с готовностью и неприязнью.
- Беги внутрь.
Я поворачиваю голову в ту сторону, куда направляет пистолет Безлицый, и вижу Мятежника. Того, кому помогла сбежать. Он весь измазан в грязи и крови, как и в прошлый раз. Думаю, именно поэтому я его и узнаю. Молодой человек держит оружие в руке. Он собирается стрелять.
Я не успеваю подумать о том, кому предназначается первая пуля.
Не успеваю прикинуть, что в случае смерти Безлицего, я стану на шаг ближе к выполнению плана.
Не успеваю взвесить все за и против: я просто кидаюсь на Дмитрия. Мы падаем на землю, закрывая уши руками.
Раздаются выстрелы над нашими головами. Пули попадают в стену. Мятежник плохо обращается с оружием с такого расстояния. Он делает ещё несколько выстрелов, а затем у него кончаются патроны.
Я должна его поймать.
Пока он возится с пистолетом, я вскакиваю и бегу к нему, выхватывая из-за пояса оружие. Мятежник не отрывает взгляд от пистолета, пока не слышит, как Дмитрий кричит моё имя, и чтобы я остановилась.
Но я этого не делаю.
Я чувствую каждую клеточку тела, каждое биение сердца и каждый вздох. Адреналин разливается по крови и я, несмотря на боль в груди, прибавляю скорость. Мятежник убегает. Мы все дальше отдаляемся от центра, где крики становятся менее слышны.
Он направляется к населенному району. Здесь много людей, ездит транспорт, что удивительно, ведь в нескольких кварталах отсюда царит настоящий хаос. Мятежник то и дело пропадает из виду, я практически теряю его в толпе.
Мне гораздо проще пробиться, люди расступаются, когда видят пистолет у меня в руке. Они шарахаются в стороны и начинают кричать. Я рада, что благодаря военной форме, никто из мужчин не пытается меня остановить или обезоружить.
Мое дыхание сбивается. Мятежник временами поворачивает, пытаясь понять, отстала я от него или нет.
- Стой! - я кричу ему, собирая остатки сил.
Молодой человек оборачивается и прибавляет скорость, он поворачивает в какой-то закоулок. Я следую за ним, надеясь на то, что не потеряюсь и смогу вернуться обратно.
Голые стены из красного кирпича, мусорный банк, переполненный отходами и тупик. Стена между домами насмехается надо мной. Куда он подевался?
Уверенная, что окончательно его потеряла, я сдаюсь. Наклоняюсь, упираясь руками в колени, и стараюсь отдышаться. Кажется, будто мои легкие наполнили металлом, я чувствую тяжесть во всем теле. Спустя несколько мгновений мне удается взять контроль над собой, и я выравниваюсь.
- Евгения Гриневская, значит, - сзади раздается сиплый голос с сильным акцентом.
Я поворачиваюсь на звуки собственного имени. Передо мной стоит высокий, худощавый мужчина. У него чёрные сальные волосы, вытянутое лицо, узкий разрез глаз. Он из Восточной резервации, не сомневаюсь. На нем штаны цвета хаки и чёрная кожаная куртка. Его лицо не выражает абсолютно никаких эмоций. В отличие от мужчины, мое сердце бешено колотится, я чувствую, как уголки рта нервно подрагиваются.
По бокам от него стоят два Мятежника. Один тот, за которым я гналась, а другой больше Дмитрия, со шрамами от ожогов на лице и практически без волос.
Представшая картина вселяет ужас.
- Рад, наконец, встретиться с вами, - говорит мужчина.
Он скользит взглядом по мне снизу вверх, уделяя внимание пистолету в моей руке. Затем наши глаза встречаются, я чувствую себя мышью в мышеловке. Это была ловушка.
Мужчина щелкает пальцами, и прежде чем я успеваю среагировать, на меня набрасываются другие Мятежники. Бороться не приходится, мне с трудом удается вздохнуть. Они завязываю руки за спиной и засовывают кляп в рот, хотя опешив, я не успеваю издать ни звука.
- Меры предосторожности, - говорит молодой Мятежник, подмигивая, прямо перед тем, как накинуть мешок мне на голову.
Я погружаюсь в полную темноту.
Остается полагаться только на слух. Мятежники берут по бокам меня за локти и куда-то ведут, наверное, думают, что я буду сопротивляться. В любом случая, связанная и незрячая даже при сильном желании не смогу ничего сделать. Передвигаться вслепую нелегко, но благодаря поддержке мне удается идти ровно. Я слышу звук работающего двигателя автомобиля. Щелчок: открывается дверь.
- Пригнись, - говорит Мятежник.
Он подталкивает меня вперед, я наклоняю голову и усаживаюсь на сидение.
Хлопок: дверь закрыли.
Руки больно сводит за спиной, я пытаюсь их вывернуть, но Мятежник рядом не дает мне этого сделать.
- Лучше не ерзай, - говорит он.
Я чувствую, как в бок упирается что-то твердое. Пистолет.
Автомобиль приходит в движение, и я начинаю считать. Мы едем приблизительно двадцать минут. Поворачиваем три раза направо и один налево. На светофоре стоим дважды. За это время я строю теории о том, что меня ждет впереди. Если вдруг Мятежники не захотят со мной сотрудничать, то, вероятно, убьют. Или будут пытать, чтобы я выдала информацию о Безлицых.
Машина сбавляет скорость, делает еще один поворот и, наконец, останавливается. Гравий хрустит под шинами, когда двигатель глохнет. Пистолет, давящий в бок, исчезает. Слева от меня открывается дверь. Я чувствую, как рядом прогибается сидение, а затем кто-то берет меня под руку и вытаскивает из автомобиля.
Хлопок. Дверь закрывается. Машина отъезжает.
Человек держит меня за локоть, мы направляемся куда-то. Гравий под ногами сменяется грязью и камнями. В воздухе витает запах краски, мочи и отходов. Есть несколько теорий о том, где мы находимся, либо в заброшенном месте, наподобие завода, в котором Безлицые устроили рейд, или в бедном районе Столицы.
- Не споткнись о порог, - раздается голос Мятежника.
При шаге я поднимаю ноги выше. Мы заходим в какое-то помещение. Здесь пахнет так же, как и на улице, но нет ветра. Судя потому, как Мятежник замедляет шаг, внутри темно. Под ногами валяются камни и всякий мусор, о который я то и дело спотыкаюсь. Значит, заброшенное здание или здание с таким видом.
Конечно, проще спрятаться там, куда ни один человек в здравом уме не сунется.
Мы проходим несколько поворотов, а затем Мятежник велит мне остановиться. Он протискивается мимо, мысленно я делаю еще одну галочку: здесь тесно. Узкий проход. Два поворота ключом, металлический скрип открывающейся двери. Парень толкает меня вперед, оно придерживает, чтобы я не упала, затем он закрывает дверь с другой стороны.
- Впереди лестница, осторожно, - предупреждает Мятежник.
Мы преодолеваем три лестничных пролета, чем ниже спускаемся, тем температура в помещении становится выше, а запах терпимее.
Еще одна дверь. Мятежник не открывает ее, он стучит.
Длинный - длинный - длинный - пауза - длинный - пауза - длинный - короткий - длинный - пауза - короткий - длинный - короткий - пауза - длинный - длинный - длинный - пауза - короткий - длинный - длинный - длинный.