- Есть еще одно, - я наклоняюсь к нему.
- Удиви меня.
- Колено, - Дмитрий хмыкает, - очень эффективное средство против неприятных мужчин.
- Первое оружие мне по душе, - Безлицый приподнимается на локтях, - надеюсь, второе испытывать не придется, все же мне бы хотелось иметь детей, - я целую Дмитрия, думая о том, какая я ужасная лицемерка и лгунья.
У нас с ним никогда не будет детей, потому как я лишаю нас общего будущего. Однажды, я сделаю ему так больно, что он вряд ли сможет меня когда-нибудь простить. В этом дефект жизни, игра не стоит свеч.
- Так, какое у тебя желание?
Дмитрий хлопает себя ладонью по лицу.
- Давай еще минут пять повременим с ним, - предлагает он, - оно требует от тебя быть одетой, а я еще не готов отпустить тебя на поиски подходящего наряда.
Музыка заключает тебя в свои объятия, ласкает самыми красивыми словами, вибрации забираются под кожу и ноты растекаются по венам. Энергия, исходящая от толпы танцующих, настолько сильна, что даже у самого неумелого танцора появится желание задвигаться в такт. Желание Безлицего включает в себя наличие туфель и готовность протанцевать ночь напролет, не обращая внимания на усталость или мозоли. Меня охватывает неописуемая радость, когда мы заходим в подпольный ночной клуб, и перед нами предстает картина, рисованная самыми яркими цветами.
Дмитрий берет меня за руку и тянет за собой на танцпол. В Столице достаточно ресторанов, но очень мало мест, где можно увидеть реки алкоголя, блеск украшений, разноцветный свет прожекторов и большое количество длинных стройных девичьих ног. Такое можно наблюдать разве что в Содержательном доме.
Каждое движение, каждое слово, пропетое как посетителями, так и музыкантами на сцене, пропитано насквозь свободой. Улыбка от уха до уха еще долго не сходит с лица, чувство легкости и вольности накрывают меня с головой, когда очередная волна энергии от толпы повисает в воздухе. Мое сердце вместо равномерного биения отплясывает чечетку.
Подпольный клуб является хорошо отремонтированным подвалом с барной стойкой, танцполом и сценой, где музыканты исполняют давно забытые, но знакомые всем хиты. Зал набит до отказа, от удивления я раскрываю рот. Дмитрий, которого я знаю уже несколько лет, который на самом деле состоит в Совете, который может часами водить пальцами по клавишам фортепиано и чей портрет висит на доске в штаб-квартире Мятежников, привел меня в это наполненное жизнью место. Наверняка, все, что здесь происходит незаконно, а люди, которые извиваются под звуки музыки преступники. Вероятно, что помимо молодых людей, считающих себя способными изменить этот мир и живущих в поисках приключений, здесь могут присутствовать и мои союзники Мятежники.
- Вот значит как? - мы с Дмитрием останавливаемся посреди кричащих и танцующих молодых людей. Безлицый обхватывает мою талию и притягивает к себе, я поднимаюсь на носках, крепко обхватив его за плечи. - При свете дня представитель закона, а ночь ночью - их нарушитель?
Дмитрий наклоняется и говорит мне на ухо так громко, чтобы я смогла услышать каждое слово, не охваченное музыкой.
- В этом вся прелесть ночи, - мы двигаемся медленно, забывая о двигающихся вокруг людях. - В темноте быть настоящим гораздо проще, чем притворяться.
В который раз убеждаюсь, что быть лгуньей не так просто, когда привязываешься к тому, чье доверие предстоит предать.
- Значит, сегодня мы снимаем маски?
- Только если захочешь.
Я зарываюсь пальцами в его волосы и притягиваю к себе для поцелуя.
- Я хочу.
Глава 14.
Мы танцуем до усталости в ногах, подпеваем музыкантам до боли в горле. Я ловлю себя на мысли, что Дмитрий единственный человек, в присутствии которого я чувствую себя свободной ото всех данных обещаний. Мы целуемся, обнимаемся; мы двигаемся в такт, выкрикивая слова знакомых песен; мы растворяемся в энергии, распадаясь на маленькие частицы.
Волосы прилипают ко лбу и шее, а топ насквозь влажный. Настало время, чтобы передохнуть. Дмитрий ведет меня к барной стойке, где заказывает напитки. Мы устраиваемся друг напротив друга, я смотрю на него и невольно улыбаюсь.
- Ты не такой, каким я тебя себе представляла, - говорю больше для себя, чем него. Не уверена даже, что Безлицый слышит мои слова.
Правда, слух у Дмитрия оказывается отличный, он наклоняет голову в сторону, волосы падают ему на лоб, отбрасывая тени на лицо, а губы искривляются в полюбившейся мне улыбке.
- Правда, кто же я, по-твоему?
Я задумываюсь на мгновение, нервно покусывая губу.
- Ты правильно-неправильный.
Видимо, мой ответ кажется ему очень забавным, и Дмитрий начинает смеяться.
- Каждый раз я удивляюсь все больше и больше, - он качает головой в недоумении. - Как это?
- Понимаешь, - начинаю я, - если смотреть на тебя, как на члена Совета, то ты совершенно другой, неправильный. Ты плюешь на правила, делаешь, что вздумается...
Дмитрий перебивает меня, высоко подняв указательный палец.
- Все Безлицые вольны делать то, что пожелают.
- Не думаю, что они пошли бы в подпольный ночной клуб, где помимо обычных людей, тусуются еще и Мятежники, - я приподнимаю бровь.
- Я люблю рисковать, - подмигивает Дмитрий. Он берет стакан с янтарной жидкостью и делает глоток. - Ладно, предположим, ты права, и я не подхожу для управления государством. Я неправильный, иррегулярный, но что же тогда во мне хорошего?
- Именно то, что должно быть плохим, - отзываюсь я, вспоминая все его положительные качества, которые он, как Безлицый, не должен иметь. - Если смотреть на тебя, как обычного человека, то можно увидеть все то, что сложно воспитать в себе, а еще труднее - сохранить.
Улыбка Дмитрия гаснет. Он делает еще один глоток, избегая зрительного контакта. Спустя несколько секунд, он поднимает глаза, в которых зияет огромная пропасть. Я сразу понимаю, что что-то не так.
- Я делал такие вещи, от которых кровь стынет в жилах, - произносит он сдавленным голосом, который практически не слышен. Я просто читаю слова по губам.
- Ты жалеешь?
Дмитрий отрицательно качает головой.
- Нет, - отвечает он решительно. - Нельзя жалеть о том, что сделано, но можно не допустить повторения ошибок.
Я поддаюсь вперед и накрываю ладонью его руку.
- Я не жалею, - его слова насквозь пропитаны отчаянием, - я виню.
Перед уходом из клуба я прощу прощения у Дмитрия и иду в уборную. Выпитый алкоголь не дает о себе забыть, меня слегка покачивает, а щеки пылают огнем. Сделав все свои дела, я выхожу из кабинки и вижу в зеркале отражение знакомой девушки, подхожу к раковине и мою руки, избегая ее взгляда.
- Не думала, что он приведет тебя сюда, - говорит она медленно, растягивая каждое слово, так как водит красной помадой по пухлым губам.
Я озираюсь вокруг, шикая на нее.
- Успокойся, - девушка даже не смотрит на меня, она продолжает приводить в порядок макияж. - В отличие от тебя мне хватает ума, чтобы все продумать заранее и, например, проверить кабинки.
Я мою руки, которые уже покраснели под струей горячей воды, а затем беру бумажное полотенце. Не к добру она здесь. Как я и подозревала Мятежников в этом месте предостаточно, проблема в том, что, как бы Дмитрий не тешил свое самолюбие, надеясь, что никому неизвестно, кто он; Мятежники никуда не денутся, им такая самоуверенность Безлицего только на руку.
- Нас с тобой друг другу не представили, - у нее все тот же неприятный тон, как и в день, когда мы впервые встретились, - сразу после того, как Джеминг поймал меня во время забастовки, а позднее посвящал в свои планы вместе с Никитой и этой девушкой, которая либо молчала, либо фыркала. - Валерия, - произносит она собственное имя, но руку для пожатия не подает.
В ответ я решаю промолчать.
- Вы неплохо смотритесь вместе, - на ее лице появляется подозрительная улыбка, так улыбаются люди вроде Марго, когда собираются выпалить какую-нибудь гадость. - Смеетесь, танцуете, обмениваетесь слюной, - я замираю, пока девушка медленно по буквам перебивает каждое слово, Мятежники наблюдают за нами.