Безлицый готов сорваться.
- Я бы никогда не смогла полюбить тебя, Дмитрий. Ты один из тех людей, что разрушили мою жизнь, не оставив мне ничего кроме пустоты. Вы превратили меня в ничто, поэтому я отплатила вам тем же.
Молчание, что служит мне ответом, похоже на пытку. Я жду, что мои слова заставят Дмитрия кинуть в меня обручальное кольцо и уйти, но он как всегда делает не то, что я от него ожидаю. Спустя вечность он подает голос, от звука которого я даю слабину. Отвращение и ненависть в его взгляде приносит такую боль, что не в силах стерпеть, я отворачиваюсь. Слезы катятся по моим щекам.
- Я не хочу тебя убивать, но и спасать больше не намерен, - это последние слова, которые он произносит.
После ухода Дмитрия я не могу сомкнуть глаз до самого утра, поскольку сегодня день моей казни, то не вижу причин для волнения, к полудню меня накроет вечный сон. Мне с трудом верится, что все это происходит по-настоящему. Я мерю шагами комнату, с каждым часом уверенность потихоньку покидает меня, и я начинаю волноваться. Думаю, испытывать страх перед смертью вполне нормальная реакция. Я стараюсь успокоиться, вспоминая все хорошее, что когда-либо было в моей жизни. Совсем скоро я, наконец, встречусь с людьми, по которым тосковала на протяжении нескольких лет.
Когда за мной приходит комиссар, чтобы сопроводить до пункта назначения, то удивляюсь, насколько быстро пролетело время. Я последний раз окидываю взглядом камеру, оставляя страхи, что преследовали меня с начала следствия. Как и прежде казнь будут транслировать в прямом эфире, более того на территорию временной тюрьмы вернули огромный экран, я слышала разговоры дежурных, на его установку ушел весь вчерашний день.
Мне не нужно выглядывать в окно, чтобы увидеть как много людей снаружи. Я слышу их голоса сквозь стены, я читаю их мысли, не глядя в глаза. Они собрались перед этим чертовым экраном, чтобы увидеть смерть Безлицых. Людей, которых они так долго ненавидели и боялись, кто вселял страх одним своим названием. Из двенадцати Мятежников, что умрут сегодня вместе со мной, я единственная, кто хоть как-то связан с Советом.
Я стараюсь успокоиться, хотя тот факт, что мою казнь будут снимать несколько камер, а по другую сторону стекла ее будут наблюдать те, кого я больше всего презираю, вселяет страх. Я так долго была слабой и трусливой, но у меня остался последний день, когда я могу показать, что во мне еще есть силы.
Комиссары говорят, что я первая на очереди, глубоко вздохнув, и высоко подняв голову, я заставляю себя думать о тех днях, что провела в компании Дмитрия.
Меня заводят в ослепительно белую комнату. Представляю, как собравшиеся в соседнем помещении Безлицые, молча, наблюдают за процессом. Мне с легкостью удается вообразить улыбку Марго и каменное выражение лица моей матери. Я мотаю головой, прогоняя мысли о них прочь.
На мне голубые штаны и такого же цвета футболка, руки за спиной скованы наручниками, от которых у меня ноют запястья. Охранник приказывает мне встать лицом к стене, чтобы освободить мне руки, затем велит лечь на кушетку, пока врач разбирается с препаратами.
Мое сердце готово вырваться из груди. Я глубоко дышу, вспоминая, какие темные у Дмитрия глаза, мягкие на ощупь губы, теплые прикосновения. Я думаю о словах любви, произнесенных в мой адрес, и мне тотчас становится легче. Я чуть приподнимаю голову и смотрю на свое отражение в зеркале, ненавидя саму мысль, что Дмитрий сидит по другую сторону, думая, что я его не выношу и никогда не питала к нему каких-либо чувств, кроме отвращения.
- Евгения Гриневская, - раздается голос из колонок, прикрепленных к стене, - вам предоставляется право последнего слова, вы можете сказать все, что считаете нужным, - Элеонора дает мне возможность высказаться, но вместо душераздирающей речи, я предпочитаю мучительное молчание. - Что ж, это ваш выбор.
Я опускаюсь обратно на койку и закрываю глаза, по крайней мере, это будет не больно и закончится в мгновение ока. Комиссар по-прежнему стоит рядом, держа оружие наготове, чувствую, какое огромное давление оказывает его присутствие. Врач все еще занят лекарствами, ожидание неминуемой гибели оказывается очередным испытанием, которое я должна выдержать.
- Сержант, придержите ее, - просит доктор.
Я распахиваю глаза на звук его голоса. Невероятное облегчение разливается по всему телу, когда я смотрю на врача. Его лицо прикрыто медицинской повязкой из-за чего я совершенно не обратила на него внимание. Комиссар наклоняется ближе, чтобы успокоить меня, в случае, если что-то вдруг пойдет не так. Я перевожу взгляд на Мятежника, скрывающегося под маской доктора. Никита подмигивает мне, а затем начинается сущий хаос.
Глава 21.
Прежде чем я успеваю собраться с мыслями, Мятежник втыкает шприц в глаз сержанту. Тот вскрикивает от боли, хватаясь руками за лицо. Он падает на пол, окрашивая все до чего касается в цвет крови. Дверь в комнату открывается и вбегает еще один охранник, Никита выхватывает пистолет из-за пояса штанов и стреляет на поражение. Не теряя времени, я скатываюсь с кушетки, прячась от летящих в нас пуль. Вытаскиваю у съежившегося комиссара оружие.
Звук выстрелов теряется на фоне раздающейся сирены.
- Давай за мной! - перекрикивает ее Никита.
Он тянет меня за собой, мы проскальзываем мимо убитого Мятежником охранника. К моему удивлению мы все еще остаемся в живых.
- Через двадцать секунд здесь будет столько военных и комиссаров, что, вероятно, нам даже не удастся выбраться наружу. Воспользуйся лестницей, у запасного выхода тебя будет ждать наш человек.
Я кошусь на железную дверь, за которой заперты члены Совета, наблюдающие за казнью. Они изо всех сил долбят в дверь, чтобы их выпустили.
- Мне нужно вытащить остальных, прежде чем мы взорвем это чертово здание вместе с ними. Поторопись!
Мой взгляд выражает благодарность, какую нельзя передать никакими словами. Никита срывается с места, оставляя меня с кучей вопросов, на которые нет времени искать ответы. Я поворачиваюсь в противоположную сторону и бегу к коридору, что ведет к лестнице у черного входа.
Медлю на каждом повороте, проверяя, не бегут ли навстречу вооруженные охранники, в любое время готовые открыть огонь. Безлицые смогут выбраться до взрыва, поэтому я предпочитаю не останавливаться, думая какой шаг следует предпринять. Сегодня действую по обстоятельствам.
Осмотрев коридор из угла, я набираю в легкие побольше воздуха и мчусь со всех ног. Чем ближе дверь до лестницы, тем счастливей я становлюсь. Еще пару метров и я буду свободна.
Едва я достигаю цели, как кто-то кидается на меня со спины, и вместе мы падаем, разлетаясь в разные стороны. Я сильно ударяюсь о стену и взвизгиваю от боли.
- От меня так просто не убежишь, - рычит Марго, поднимаясь на ноги, ее волосы растрепаны, а в глазах горит огонь. - Говорила, что нужно было прикончить тебя еще до суда.
Она кидается на меня, едва я успеваю подняться на колени. Девушка падает сверху и бьет меня по лицу из всех сил, разбивая нос. Моя кровь покрывает ее руки.
- Как жаль, что мне не дали возможности разобраться с тобой лично, - сквозь зубы проговаривает Марго.
Я пытаюсь скинуть ее с себя, но мне не хватает сил. Если бы я знала, что Никита приготовил план по спасению Мятежников, то не отказывалась от еды и сна последние дни, проведенные в камере. Девушка берет меня за голову, а затем с силой ударяет о пол, я перестаю сопротивляться. Ее руки находят мою шею, пальцы цепляются за горло мертвой хваткой. У меня мутнеет перед глазами, я чувствую боль по всему телу. Мне не хватает воздуха. Что-то вдруг оживляется внутри меня и, преодолевая жгучие слезы, я подтягиваю руки в попытке ослабить ее захват.