Да, когда-то Ферзь был даже не просто безвинным человеком, а являлся, кроме того, лидером политического движения, боровшегося за политические права, человеком без страха и упрека, честным и принципиальным. Он был... Иваном Борисовым. Так его звали тогда... До изменения.
Но, любому человеку можно не только выкрутить пальцы, резать ножом его кожу... Ему можно также вывихнуть мозги. Даже это не сложно при замечательных технических приспособлениях. Трудно ли сломать любого? Сделать из человека... нечто совсем иное? Да, у них... Были специалисты этого дела.
Так он и стал... Ферзем.
А уж Ферзь извернулся ужом, врос в команду себе подобных, растворился в ней. Впоследствии он даже достал и тихо прикончил всех своих непосредственных мучителей, в тайных ночных разборках. Ему не только было приятно отомстить; ещё он не хотел, чтобы оставались люди, знающие о том, кем он был когда-то, на самом деле, реально. И чтобы никто не знал ничего о его сыне.
Он прикончил их почти всех. Всех, кроме Вельзевула, к которому его, как Ивана Борисова, пару раз приводили на допрос. Впрочем, Вельзевул не мог запомнить всех тех, кто прошел сквозь его руки. Все свои жертвы. Документации здесь не заводили принципиально: чтобы концы в воду.
В конце концов, бывший Борисов, а теперь Ферзь, примкнул к Царю и вместе с ним держал в страхе целый район. Он теперь имел огромные деньги за рубежом, и ни в чем себе не отказывал. И даже... нашел своего сына и распорядился о том, чтобы паренька прислали именно к Царю. И он имел с тех пор возможность часто видеть его, хотя не мог никому даже намеком проговориться о том, что это его сын. Его родственную связь, как он считал, теперь не должен отследить никто; а внешне, после пластической хирургии, они с сыном были совершенно не похожи.
Он теперь часто мог управлять даже своим непосредственным шефом, нажимая на его слабые места, легко манипулируя им. За это его и прозвали Ферзем. И власть его была теперь огромной.
Но, и над ним, и над Царем была власть более сильного человека. Их властителя звали Вельзевул, и он держал в плену сознания нескольких сотен таких царьков, как он сам и его начальник. Поскольку в их головы были вмонтированы чипы, которые так легко вызывали невыносимую боль, как только Вельзевул нажимал на нужную кнопку.
Внешне Вельзевул был весьма представительным и вовсе не страшным мужчиной. Огромный, слишком грузный, лет сорока - сорока пяти, он имел маленькие, широко поставленные глазки, одутловатое лицо, большой нос и редкие, жидкие волосы.
Но взгляд... Это был взгляд параноика.
Этим самым взглядом он теперь и окатил фигуру вошедшего.
- Садись, Ферзь, - сказал Вельзевул, чуть ослабив галстук. Он тяжело вздохнул.
Вошедший присел на краешек стула и выдавил из себя подобие любезной улыбки.
- До меня дошли сведения, - медленно и как-то грузно сказал Вельзевул, будто взвешивая предварительно каждое свое слово на весах языка, - Что... Ты и Царь вышли на некую тайную молодежную организацию. Причем, скорее всего, именно эти ребята давно не дают мне покоя.
- Почему?
- Они не живут по законам давно известного нам мира. Задумали, понимаешь, в тайны поиграть, в посвящения, в сокрытую духовность... Нет, в наше время не должно быть тайн. Я должен контролировать всё! Считай, что они наступили мне на любимую мозоль. Да, и ещё... Они все - подозрительно молоды. Тебе ведь понятно, что это означает?
- Возможно, то, что это и есть те, о ком говорил Царь... Кого мы давно ищем. Это они открыли эликсир бессмертия, корень жизни, секрет молодости и долголетия?
- Да. Это возможно. Как полагают мои сторонники, у нас в городе есть люди, скрывающие с некоторых пор, держа в тайне, свои инновации, исследовательские лаборатории и полученные выводы. Именно они, как нам стало известно, изобрели эликсир бессмертия. Не знаю, почему этим умникам пришло в голову засекретить свои размышления и открытия. Но, полагаю, что вы с Царем вышли именно на них. Наши предшественники, не скрою, были слишком самоуверенны, разжирели, обрюзгли. Они плохо работали. А потому, проморгали нечто недозволенное, как говорят теперь, "внесистемное". Они слишком расслабились, получив в свои руки безраздельную власть. Но эта власть оказалась лишь верхушкой айсберга... Короче, я выезжаю с вами, с Царем. Я и мои люди. Вернее, не совсем люди. Я предоставлю в ваше распоряжение моих андроидов. Они надежнее. Подгоним три боевых вертолета: думаю, этого достаточно.
- Куда?
- Высадимся прямо на площади, перед Молодежным Центром.
- Это привлечет внимание общественности.
- Не привлечет. Событие не будет представлено прессе и не будет отражено средствами массовой информации. Мы быстро захватим здание. Внезапно проникнем внутрь... Они все не успеют уйти, вынести приборы. Брать будем всех, до кого дотянемся.
*
Мария и "Владик" (то есть, Николай, в теле Владика) вышли из подъезда дома и прошли несколько метров. Тут парня внезапно скрутила судорога. Он успел отойти с тротуара, и прислонился к дереву.
- Как не вовремя, - простонал он. - Но... Пошли. Буду превозмогать боль.
- Мы тогда не успеем, - ответила Мария. - Но я видела, что у тебя есть инвалидное кресло. Его можно катить перед собой. Я повезу тебя...
Не дожидаясь ответа, она устремилась назад, к подъезду. Ключи от квартиры, которую она сама закрыла, лежали в её кармане. Поднявшись на лифте, неожиданно для себя самой Мария обратилась на лестничной площадке к соседу, хмурому неразговорчивому мужчине, с которым иногда поднималась на лифте на этот этаж.
- Извините, пожалуйста! Вы не поможете мне вынести и спустить вниз инвалидную коляску? Здесь, у вас в доме, инвалид живет, и ему на улице стало плохо.
- Конечно, помогу, девушка, - неожиданно быстро, согласился тот.
Внизу они вместе помогли "Владику" забраться в кресло инвалидной коляски, и Мария попросила мужчину ещё немного постоять там, пока она отнесет в квартиру костыли.
- Знаешь, парень, я тебя смутно припоминаю, встречал не раз, - заметил хмурый сосед. - Живем в одном доме, а так до сих пор и не познакомились. Как зовут - то?
- Владик.
- А меня - Семён. Вот так и живём. Я почти никого не знаю в доме. Кто соседи - не имею понятия. Не до того как-то. Работаю по двенадцать часов... Пришел - и брык спать. Жить, в общем-то, и некогда. Что там тот выходной? Туда-сюда... Вот, в магазин схожу... Дочь без меня, почитай, растет. Прихожу - спит уже.
- Ну, не в деревне живем... Знать друг друга и не обязательно. О чем говорить? О мусоре в подъезде? Ненавижу такое, так сказать, общение...
- И то верно... А это сестра твоя была?
- Нет. Это - моя девушка.
Мужчина замолчал надолго, потрясенный.
- Куришь? - спросил он потом, неожиданно.
- Нет.
- А я закурю, пожалуй...
*
Мария выкатила инвалидную коляску из перехода у метро. И когда, мимо парка, вышла на площадь перед бывшим ДК, в котором размещался ныне так называемый Молодежный Культурный Центр, то кровь застыла в её жилах...
Три огромных черных правительственных (судя по знакам) вертолета... Рядом - люди, похожие на доисторических рептилий и с дубинками для устрашения... Впрочем, еще приблизившись, она заметила, что все они застыли на месте. Представляя собой абсолютно нереальную сюрреалистическую картину на тему "светлое будущее в красках".
Испуганная, она, тем не менее, направилась прямо ко входу в Центр, толкая перед собой коляску.
- Ты думаешь, туда стоит соваться? - спросил её Николай голосом Владика.