- Пойдемте...
На улице, под темным небом с уже появившимися самыми яркими звездами, они поспешно завернули за угол, спрятались где-то под окнами, среди деревьев. Видели, как прошли те, что вышли вслед за ними, явно устремляясь в погоню. Переждав некоторое время, они отправились в противоположном направлении. Снова осторожно миновав кабак, они свернули на другую улицу, поплутали немного по городу. Убедились, что слежки уже не было.
- У вас можно будет остановиться на несколько дней? - спросил граф своего спутника.
- Да. Но это было бы слишком для вас опасным. Лучше уезжайте, и сегодня же. Мы всё подготовили. Переждите только эту ночь. Я знаю одно надежное место. Ночью в Париже стало особенно опасно. Я знаю, граф, что вы смелый человек, но зачем рисковать, если в этом нет никакого смысла... Золотая молодежь гуляет по ночам по всем кладбищам, а людей здесь хватают, в любое время суток и по малейшему поводу. А если прознают, что вы - иностранец... Любой иностранец - в расход идет, без вопросов. Дождитесь утра, и поезжайте. Мы купили проездные документы у одного из сподвижников Марата; дали ему взятку. Сказали, что будет вывезена какая-никакая старая мебель и картины... Здесь, сейчас, ничего не имеет цены. В общем, вам надо с обозом и вещами как можно скорей выехать за пределы Парижа... Там вас встретят и проводят. До самой границы.
- Она... Что-нибудь передала мне? Кроме кольца...
- Да. Просила, ради всего святого, не пытаться ей помочь. Просто вывезти всё, что было ей так дорого, и что до сих пор имеет для неё ценность. Это самое большее, что вы сейчас сможете сделать для её семьи.
- И... всё?
- И ещё... Не сейчас, а чуть позже... Она просила вас применить все силы, все тайные пружины, всю дипломатию - и спасти её дочь. И, если той удастся выжить, увезти её тайно; раздобыть другие документы, спрятать её где-нибудь, у надежных людей. Быть может, в России.
*
Они отбомбились по тому тайному заводу, где производили андроидов, и резко взмыли в воздух. Следящая система их всё же обнаружила; должно быть, засняла; их даже успели слегка зацепить, прежде чем они снова не включили отгораживающие от всего приборы невидимости.
Тихим курсом, пошли над лесом.
- Куда? На базу? - спросил пилот.
- Нет, Гена, не дотянем, - более - менее расслабившись, вытянувшись в кресле, ответил Сенсей. - Дай карту, ткну, где сесть. У меня там дача, близ финской границы. Уютный деревянный домик. Вблизи есть сносное место для посадки. Там хорошо, вам понравится; там и переночуем. Устал я что-то... Третьи сутки без сна, если честно...
Вертолет сел удачно; они вышли под яркие звезды. Вблизи горели окна дачных домиков. Вертолет пилот оставил в лесу, на небольшой прогалине, замаскировав его включенными приборами невидимости.
На другой день проснулись все поздно; за окном таял снег.
- В Петербурге, должно быть, слякоть... А здесь - еще ничего. Не всё растаяло, - сказал Гена, ставя чайник.
- Давайте, отдохнем здесь до вечера, - предложил Сенсей.
Остальные согласились. Дача, сосны вокруг, камин...
Гена читал книгу с планшета, Сенсей отсыпался. А Неназываемый вновь погрузился в воспоминания...
В те далекие, смутно припоминаемые, времена он впервые... пережил то, что называл теперь трансформацией. Стал вновь молодым. И... никому не известным. Ему пришлось покинуть дом, раньше, чем кто-либо обнаружит его здесь... Что он сказал бы людям? Как объяснил бы, кто он такой?
Уходя, он забрал с собой котомку с вещами, взял деньги и драгоценности. За бутылку хорошего вина приобрел потом документы погибшего на дороге юноши и отправился в Краковский университет.
К счастью, позже он встретил на своем пути Сапегу, других хороших людей, вступил в тайный Орден... Он спускался в жерло вулкана, путешествовал по горам, помогал Ордену и Сапеге во многих опасных предприятиях; не раз он и его товарищи спасали путников и монахов в монастырях от бандитов и ополоумевших орд фанатиков; не раз, для того, чтобы раздобыть информацию, переодевались в бродяг и нищих, в крестьян и торговцев. Прага, Вена, Париж... Тайные улицы, трактиры, карточные игры - моло ли приключений выпало на его долю?
В конце концов, он встретил его... Венгерского князя Эстергази, человека проницательного, необычного; награжденного орденом Золотого Руна. Эстергази оказывал ему поддержку и покровительство, делился с ним своими знаниями и щедростью своей души. В конце концов, он... всегда подозревал, что Эстергази - не простой человек. И даже, не просто посвященный одного из сильных, богатых орденов. Он никогда не спрашивал его ни о чем, но поручения выполнял беспрекословно. Чтобы свободно колесить по всей Европе, он купил себе титул графа... Никто не знал, что он и родился с этим титулом, и прожил уже жизнь графа, ранее, до первой трансформации... Только потому, он с легкостью вписался в эту роль, вновь предоставленную ему жизнью.
С Марией он познакомился через Эстергази, который хорошо знал её мать. Дружил с нею и переписывался. Страшная трагедия, которая постигла Марию и её семью, до сих пор снилась ему в кошмарах. Она не избежала своей страшной участи, виновная лишь в том, что родилась в так называемое "новое время" - эпоху грязную и кровавую, в отличие от прежнего, "темного" средневековья.
Чаша страданий и боли отныне преследовала всех тех, кто не укладывался в прокрустово ложе "обычного человека": талантом ли, верой ли или необычностью судьбы.
Она, Мария, была казнена на плахе.
А он? Тот, кто был вхож во дворцы, кого титуловали графом... Мог ли он с этих пор спать спокойно? "Чем я заплачу? И... не слишком ли я здесь подзадержался? - думал он тогда.
Чем придется расплачиваться ему? Одиночеством, потерями, болью?
Её дочь... Это единственное, чего он смог добиться. Она была спасена, скрыта от мира. А ещё, именно тогда он вошел в тайный Орден, посвященные в который не имели формальных отличий, никогда не собирались вместе и даже... Не знали друг друга. Он посвятил себя служению.
Значит, снова Франция? Череда лиц и событий проходили перед ним, вырванные памятью...
Фанни... Согласится ли она поехать вместе с ним?
Глава 9
. Станция "Неизвестность".
Николай, не чувствуя реальности происходящего и ног под собою, в опьяняющей его, нахлынувшей радости, довольно долго бродил с Машей по городу; особенно долго они задержались возле Исаакия с его уже праздничной подсветкой, потом - на набережной, глядя в темную, не замерзшую воду Невы, сверкающую отраженными огнями фонарей. Тихо падали хлопья снега; ветра уже не было, вьюга утихла. К утру, должно быть, вся эта снежная сказка и вовсе растает.
Они проводили домой Владика, а сами решили погулять по городу. Кроме того, он зашел в свою квартиру и решил, что тут нужна будет даже не просто уборка, но капитальный ремонт... Квартира была в жутком состоянии. И тогда Владик, к которому они вновь зашли, предложил Николаю пожить немного у него. Заодно, он проследит, не будет ли у Владика первое время проблем со здоровьем. Николай был рад, и тут же согласился.
Теперь Маша всё время рассказывала о чем-то, но Николай не мог сосредоточиться на разговоре, и только кивал и поддакивал, отрешенно и задумчиво. Слишком много информации сразу: зрительной, тактильной... Тело - своё и не своё... Непривычно вялое, непослушное...
Когда он попрощался с Машей у станции метро, отправился домой и подумал: "Завтра разберусь со всеми текущими проблемами. Сейчас - просто высплюсь".
Дома у Владика он приготовил яичницу с колбасой, кофе; попросил у Владика запасное одеяло, завернулся в него и почти сразу уснул. Владик, как не странно, засел за маленьким портативным компьютером, забравшись на диван и устроившись полусидя; он, казалось, пока не чувствовал усталости.