Я приоткрыла дверь его комнаты. Было темно, спит, не разбудить бы. Я на цыпочках прошла к письменному столу. Стефан дышал тихо и ровно. Школьный портфель лежал на стуле. Я осторожно открыла его и пошарила внутри в поисках машинки. На дне портфеля под руку попалась пачка сигарет. Глаза постепенно привыкли к темноте, и я разглядела спрятанный в папку эротический журнал. Ну и что, спрашивается, делать с этими вещами, явно неподходящими для восьмилетнего мальчика? Конфисковать? Но когда он обнаружит пропажу, совсем от рук отобьется. С ним и так трудно. Я наконец нашла между книг счетную машинку и закрыла портфель. Перед тем как уйти, не удержалась и еще раз посмотрела на кровать. Глядя на едва торчавшую из-под одеяла макушку, можно было подумать, что ему еще годика четыре. «Почему все так?» — подумала я.
Часы в кухне показывали полночь. Я села за стол и принялась решать задачу. В ответе получался ноль. Я заполнила купон и подумала: глупо все-таки заставлять людей ломать голову ради нулевого результата.
Я хотела положить журнал обратно в сумку и вот тут-то увидела таракана. Он пробежал по застежке-молнии, как циркач по натянутому канату. Спустился по шву сумки. Шлепнулся на стол и заметался в разные стороны. Наконец он замер на уголке салфетки. Салфетка была черная — может быть, таракан решил, что будет незаметен, как будто растворится, бурый на черном фоне. Зря он так думал: я отлично его видела. Он был огромный, я и не знала, что такие бывают. Его тоненькие, как волоски, лапки шевелились, будто трепетали на ветру. Я увидела, на что он нацелился — на крошечный кусочек фарша, прилипший к салфетке. Блестящая спинка таракана казалась такой массивной по сравнению со всем остальным, словно бы корка наросла на нем из всей той грязи и нечистот, которыми он питался. И я подумала — не могла не подумать, — что такой же коркой обрастаем и мы, люди, коркой из бед и обид, доставшихся нам от жизни. Вот интересно: если эта корка все растет и толстеет, то в конце концов от нас под ней ничего не остается? Или есть надежда, что в один прекрасный день с нами что-то такое случится и она отпадет, как шелуха?
Я хотела прихлопнуть таракана, но он почувствовал над собой мою занесенную руку и побежал. Замер на мгновение на краю стола — и бросился вниз. Упал на спину, я вскочила, чтобы раздавить его ногой, но паршивец успел-таки перевернуться, да так проворно, что я только и заметила, как он юркнул под плиту.
Подружка на свадьбе
— Белого или красного?
Я не раздумывая попросила белого. Это ведь только аперитив, и все еще впереди. Официант наполнил мой бокал и продолжил обходить гостей, задавая всем один и тот же вопрос.
Я пригубила вино и подняла глаза: надо мной в самом центре потолка висела огромная люстра. Интересно, на чем она держится? Никакой цепи я не видела. Нет, правда, люстра висела сама по себе, ни на чем, как по волшебству. Как солнце? А что? По крайней мере, свет точно так же бил в глаза, честное слово. И, посмотри я на нее чуть подольше, могла упасть со стула или вообще ослепнуть. Однако, как это ни печально, для обмороков сейчас вовсе не время, решила я и опустила взгляд в зал.
Народу было много. Все уже нашли свои места за столиками и рассаживались. Столы были круглые, и яркие туалеты гостей выглядели мозаикой в калейдоскопе. Я глядела по сторонам, стараясь отыскать знакомые лица, но ничего не видела без очков. Честно говоря, не очень-то и хотелось.
Я достала из сумочки сигареты, и вот тут-то в зале начал подниматься гул. Сначала он был едва слышен, но постепенно усиливался и вскоре превратился в настоящий гвалт. Я огляделась вокруг: цирк да и только — по-моему, уже все стучали вилками по своим бокалам. Некоторые кричали: «Горько! Горько!», другие — или они же — притопывали ногами. Наконец моя сестра встала, Майкл тоже, и они поцеловались под аплодисменты, которые продолжались дольше, чем поцелуй новобрачных. После этого все снова сели.
Хотела сесть и сестра, но это оказалось не так-то просто: слишком пышное у нее было платье. Мама вскочила, чтобы помочь ей, миссис Смит, мать Майкла, тоже подключилась. И минут через пять порядок был восстановлен: платье удалось втиснуть между подлокотниками. Сестра недовольно хмурилась; она наклонилась к Майклу и шепнула ему, насколько я поняла, что на следующий вилочный концерт ни за что не встанет. Что ответил Майкл, я не разобрала, наверно, согласился. А толстый мистер Смит запричитал: при том, видите ли, в какую сумму ему влетело снять банкетный зал, это просто возмутительно, что не нашлось стула пошире для воланов свадебного платья. Может быть, он и шутил, но, по-моему, кроме него никто не засмеялся, да и он только пару раз гоготнул.