— А что я должен был подумать, когда увидел, что он лапает тебя! — раздраженно взмахивает руками в сторону входа во дворец, лицо его исказилось разочарованием и злостью, — ты пропала черт знает где, а когда искал тебя, то обнаружил с этим щенком! — продолжает нападать Марк, вспомнив парня и беленея от злости.
— Видя тебя в таком состоянии, мне проще было промолчать, я не хотела устраивать представление для зевак! — опускаю голову вниз, и уже тише добавляю, — тебе ничего не стоит оскорбить меня, унизить, — уверенно смотрю на него, — и даже ударить.
— Я бы не посмел, — сквозь зубы рычит мужчина.
— Еще как бы посмел, я уже убедилась в этом на собственной шкуре! — Неожиданно мне стало смешно, от внезапной мысли, — я даже на минуту подумала, что ты ревнуешь, — делаю два шага в сторону лестницы и добавляю:
— Но нас ничего не связывает, кроме секса и мы оба знаем, что это, не ревность, а всего лишь твой эгоизм. — Обернувшись, с вызовом смотрю на него, — Сама мысль о том, что у твоей игрушки может появиться личная жизнь, либо просто другой мужчина, тебе претит.
— Ты намекаешь на то, что этот парень тебе понравился и ты не прочь трахнуться с ним, если бы я не помешал вам? — холодно отвечает, и от этих слов мне отвратительно. Как он смеет обвинять меня в этом абсурде?! Не смотря на то, что возмущена и оскорблена его обвинениями, отвечаю гордо:
— Может быть и хотела переспать, — останавливаюсь на секунду и поворачиваюсь к нему, — и что с того? — удивляюсь откуда во мне столько смелости, разум понимаю, что лезу на рожон, но не могу остановиться.
Марк так резко оказывается рядом со мной, что я испуганно вздрагиваю. В мгновение его рука сжимает мой локоть:
— Даже и не думай об этом, — взгляд его становится предупреждающий и опасный, отчего я цепенею, — иначе твоя прошлая жизнь покажется тебе сказкой, по сравнению с адом, который устрою я.
— Как только ты появился в моей жизни, она и так стала адом, — с горечью добавляю, — у меня нет личного времени — потому что ты контролируешь его, — тыкаю пальцем ему в грудь, — у меня не осталось уважения к себе, — стараюсь улыбаться, скрываю печаль и боль внутри.
— Если бы не твой упрямый характер и гордость, все изначально было бы иначе! — глаза его блуждают по моему лицу, пытаясь отыскать в нем хоть какой- то ответ.
— Я сдаюсь, Марк, — поднимаю руки вверх, — больше никакого сопротивления, делай, что хочешь, кроме отца, терять мне больше нечего, и ради него я стерплю все.
Губы Марка сжаты, на смену раздражительности приходит замешательство, он отпускает мой локоть и отступает от меня.
Оставив мужчину позади, босыми ногами спускаюсь по ступеням, они не настолько холодны, чтобы я не смогла стерпеть.
Подхожу к машине, в которой Семен ожидает нас на подъездной дорожке. Сажусь в салон, бросаю злосчастные туфли на пол, а ноги закидываю на сидение.
В окно вижу, что Марк стоит недалеко от машины. Резким, нервным движением руки, он вытащил из кармана брюк пачку, торопливо достал сигарету и закурил.
— Как прошел вечер? — интересуется Семен, встречаюсь с ним взглядом в зеркале дальнего вида.
Обнимаю свои ноги и упираюсь лбом в колени, ничего не ответив.
Паршивый вечер. Паршивые туфли. Паршивый характер Марка. Катись все к черту!
Глава 21
Лера.
— Оставайся на месте, — бросает мне Марк и выходит из машины.
Это первые слова, что я слышу от него за последний час. За все, то время, что мы ехали домой, он с недовольным видом кратко отвечал на все вопросы Семена, связанные с завтрашним перелетом. Помощник понял, что Марк не в настроении обсуждать с ним что-либо, и в итоге замолчал.
Что это значит? Слежу за мужчиной, что обошел машину впереди и подошел к двери возле меня, а затем распахнул ее. Чуть наклонился, и мы встретились с ним взглядом:
— Как нога? — указал подбородком на мою ногу.
Опускаю взгляд на ноги, что вытянула на полу, ступней осторожно обвожу круг, смотрю на него, и констатируя факт, бурчу:
— Нормально, жить буду.
Неожиданно одной рукой он проскальзывает под мои колени, а второй обхватывает спину, и вот я уже в его крепких руках.
— Ты весь день намереваешься носить меня? — не скрывая раздражения, ворчу на него.
Своими действиями он застал меня врасплох, и я больше в замешательстве от его прикосновений, чем зла на него. Тело мгновенно напряглось, будто готовится к атаке.
— А почему нет? Может это доставляет мне удовольствие? — приподняв бровь, смотрит на меня невозмутимо, и ловко захлопнув ногой дверь, направляется в сторону лифта.
— Мне не комфортно, — говорю, как есть.
— Просто расслабься и позволь мне помочь тебе, — равнодушно добавляет мужчина.
— Я и босиком могу дойти до лифта! — предпринимаю новый довод в пользу своей свободы. Складываю руки на груди, отказываясь держаться за него.
— А помнится, ты говорила, что вывихнула лодыжку. Разве нет? — задерживает взгляд на мне.
— Да, вывихнула, но теперь чувствую себя нормально, поэтому если мы вернемся к машине, я смогу обуть свои туфли и пойти сама, — конечно без них намного удобнее, но я не настолько беспомощна. Завтра же туфли выкину.
— Должно быть они настолько сильно понравились, что тебе не терпится их снова обуть. Я куплю тебе еще одни. Но только завтра, а сегодня, они тебе больше не понадобятся, — уверенно отвечает мужчина и продолжает идти.
— Нет, спасибо, — качаю головой, услышав его предложение, — не надо ничего покупать! И вообще, деньги за платье и туфли я верну тебе.
— Не говори глупостей, это был подарок, — качает головой мужчина.
— В том то и дело, что подарки мне твои не нужны! И носить на руках меня не нужно, отпусти! — продолжаю гнуть свое, и все же надеюсь, что он сжалится и отпустит.
— Я же сказал, не отпущу. Пол холодный и грязный, еще не хватало, чтобы ты простыла.
— Надо же, к чему такая забота вдруг? — в недоумении пялюсь на него.
— Ну как же Валерия, — пронзительный взгляд темных глаз, смотрит на меня, и у меня складывается впечатление, что он прячет улыбку, — Если ты заболеешь, то у тебя не будет сил расплачиваться своим долгом передо мной.
Смешно.
— Ну, серьезно, отпусти меня, нога уже не болит, — раздражение в моем взгляде не смущает его.
Он оставил без внимания мои слова. Правой рукой, что под моими коленями, тянется к кнопке и вызывает лифт.
Какой смысл с ним спорить? Все равно будет так, как он сказал. Поэтому соглашаюсь с ним и расслабляю тело. Нерешительно обхватываю его шею, чтобы не выпасть из рук.
Нет, я не обращаю внимание на жар, что исходит от его груди, рук и шеи. Я не наслаждаюсь ароматом его парфюма, что так близко к моему лицу. Стоит мне только наклониться ближе и мой нос коснется шеи — источника того неповторимого аромата его кожи, который присущ только этому мужчине. Мысленно встряхиваю головой, пытаясь избавиться от этого наваждения.
Как только мы оказываемся в квартире, он, наконец-то, отпускает меня на пол. Скорее спешу увеличить дистанцию между нами. Когда мы наедине, я знаю, что от него может исходить угроза, поэтому направляюсь вглубь квартиры. Проходя темный коридор, и слышу щелчок двери в прихожей, который ясно дает понять, что теперь я в этой квартире, словно в ловушке. Оказавшись в гостиной, смотрю по сторонам в поисках включателя, но не нахожу. Стоя посреди просторной, неосвещенной комнаты, решаю в голове, что мне нужно сделать в первую очередь — переодеться в свою одежду или смыть макияж, либо сходить на кухню и выпить стакан воды. Во рту неожиданно пересохло от жажды, должно быть это последствия, выпитого мною алкоголя. Я еще не до конца трезва, но и оставшаяся доля алкоголя во мне — не дает чувствовать себя уверенно и спокойно. Пока я решалась, что мне делать, Марк незаметно появился из-за спины и включил настольную лампу, стоящую возле дивана.
— Извиняюсь, за свое поведение, понятия не имею, что на меня нашло сегодня вечером, — слышу усталый голос Марка, как только собираюсь убежать от него на кухню. Озадаченная его словами, поворачиваюсь.