Сев за стол, беру бокал с вином, которое налил, неожиданно подоспевший официант. Взглядом же еще раз обвожу зал в поисках жены:
— А где Оля? — окончательно убедившись, что ее здесь нет, уточняю у матери.
— Где-то здесь была, — оглядывается она по сторонам, — может быть в дамскую комнату ушла?
— Я видела ее возле сцены, она танцевала с Демидом, — добавила ее подруга.
— Он тоже здесь? — нахмурившись смотрю на мать.
В последние несколько недель его не было в Москве. Ему не мешало бы наведываться в офис да разгребать проблемы, а он шляется неизвестно где. Хотя сомневаюсь, что от его появления в офисе будет хоть какой-то толк. В свои двадцать пять, его мозгов хватает только на развлечения.
— Да, он все-таки приехал, — просияла мама, — но я до последнего не верила, что он сдержит обещание и лично поздравит меня.
Некоторое время я внимательно выслушивал о ее текущих делах в фонде, и когда вино закончилось, я тактично попросил извинить меня и вышел из-за стола, якобы в поисках официанта. Мне не терпелось увидеть Ольгу и ее долгое, как мне показалось, отсутствие начало тревожить меня. А вдруг она уехала домой, не дождавшись меня? Хотел позвонить ей, но мать заверила, что это ее клатч лежал на столе, и телефон был в нем. А еще смущало, что и брата в зале не было.
Не знаю почему я решил искать ее именно в дамской комнате, но именно это место было первым, что пришло в голову, куда направился. Может быть ей стало плохо и нужна помощь? Все гости и обслуживающий персонал находились в зале, поэтому не у кого было спросить где уборные. Минуя пустую стойку регистрации, я завернул влево, куда указывала табличка «Туалет». Сквозь громкую музыку и говор людей позади, мне удалось расслышать чей-то смех. Я ускорил шаг. И чем дальше я шел по коридору, тем отчетливее я различал голоса и один из них принадлежал моей жене. А затем голоса смолкли. Прибавив шаг и свернув, застыл на месте.
Занятые друг другом, они даже не замечали меня. Я не поверил своим глазам, когда в полумраке, мне удалось разглядеть жену и брата. Они целовались. Всем своим телом этот ублюдок прижимал к стене мою жену. Она же отвечал на его поцелуи и держалась за его шею так, будто боялась упасть.
Боль, о существовании которой я раньше не знал, сковала мое тело, и я зажмурил глаза, в надежде, что все это мне привиделось. Но как же я ошибался. Это была ужасная, разрушительная правда, которую я видел. Ревность, боль, ненависть пожирали мою грудь и сжав кулаки я набросился на этого ублюдка. Оторвав его от жены, ударом в челюсть сбил с ног:
— Сукин сын! Какого хрена ты вытворяешь!?
— Спокойно, — попытался встать на ноги Демид, но я нанес еще удар, и он снова завалился на бок, держась за лицо.
— Марк! Успокойся! — зарыдала Ольга и встав на моем пути обхватила меня кольцом рук.
— Как долго ты трахаешь мою жену?! А? — закричал на него, пытаясь оторвать ее руки от меня, но она не отпускала, вцепившись словно клещами. Блядь, я был не просто зол на нее. Она была отвратительна, и я не хотел чтобы она прикасалась ко мне.
— Брат, между нами ничего не было, — морщась от боли он еле встал на ноги и попятился назад, держась за челюсть.
— Не смей меня так называть! Ты гребаный кусок дерьма, а не брат! Раз трахаешь мою же жену у меня за спиной!! — схватив эту дрянь за волосы заставляю ее посмотреть мне в лицо, — как ты могла? С моим же братом!?
— Прости, любимый, прости, я виновата, — захлебываясь слезами тараторила она, но я не мог больше слушать это дерьмо и оттолкнув ее, снова набросился на этого подонка.
Но неожиданно подоспевшая охрана и схватила меня за руки, оттащив от него. Стараясь вырваться из рук охраны, которая выводила меня из помещения, я продолжал кричать:
— А ты сука! — Указываю пальцем, теперь уже на бывшую жену, — Проваливай нахрен из моей жизни! Ненавижу тебя! Ненавижу сука!
Меня выволокли на глазах у сбежавшейся толпы гостей и матери на улицу и пригрозили, что вызовут полицию, если я войду снова. Только я и не собирался возвращаться. Сейчас я хотел оказать как можно дальше отсюда. Забрав у Семена ключи, я сел в машину и вжимая педаль газа в пол уехал куда глаза глядят.
Пребывая в шоке от произошедшего и пытаясь обуздать ревность и обиду, я сжимал руль сильнее и не знал куда еду.
Она звонила мне до тех пор, пока я не отключил телефон к черту. Чего она хотела сказать мне? Извиниться? Для меня ее больше нет!
Глубокой ночью моей конечной остановкой стал офис. Поднявшись в кабинет, я достал бутылку рома и осушив ее, уснул на диване.
А уже утром, взволнованный, заплаканный голос матери сообщим мне, что Ольги больше нет. Как оказалось, они вместе с Демидом были пьяны и поехали за мной. Водитель не справился с управлением, и машина выехала на встречную полосу. За рулем был Демид. Он отделался парой сломанных ребер и ссадинами. А Ольга, не приходя в сознание умерла в больнице спустя четыре часа.
И я не знаю, за что больше ненавижу бывшего брата.
За то, что изменял мне с моей женой.
Или за то, что был виновен в ее смерти.
****
— Мужчина, просыпайтесь! — Слышу сквозь сон незнакомый голос.
— Что? — бормочу, поднимая голову и слабо понимая где нахожусь.
— Пора вставать, — добавляет парень, на лице которого читается усталость.
Он берет стакан с одного подноса, протирает его полотенцем и перевернув вверх дном, ставит на другой поднос. Я уснул за барной стойкой, а этот парень бармен. Помню, как пришел сюда, но не знаю, как долго проспал:
— Который час?
— Шесть. И мы закрываемся, — натянуто улыбнулся бармен, не отрываясь от своей работы.
— Вечера? — протерев лицо ладонью, встаю с барного стула держась за стол.
— Утра, — устало протянул и положил чек на стол, — вот ваш счет.
— Хорошо, — нашарив в кармане бумажник, я расплатился и направился к выходу.
Какого черта я поперся в этот бар и зачем так нажрался — задался я вопросами. Но как только вышел на улицу и вдохнул свежий воздух, ответы на вопросы отпали сами собой. Потому как в памяти всплыли события последних суток.
Самолет. Звонок Семена. Алкоголь. Лера в номере Демида. Теперь она в моей квартире, а я здесь.
Сжав челюсть, достаю из кармана телефон и набираю Семена:
— Как она?
Не сразу, а через долгие несколько секунд он глубоко вздохнул, но ответил:
— Жива.
Глава 30
Лера.
Чувствую себя настолько разбитой, что едва хватает сил сдвинуть руку или голову. А еще мучает жажда. В горле пересохло, что не могу и сглотнуть толком.
Где я нахожусь?
С трудом распахнув, отяжелевшие и опухшие веки, озираюсь по сторонам, а мысли путаются, не давая вспомнить это место. Я могу точно сказать, что спальня мне не знакома. Только почему не покидает ощущение, что я здесь уже была. Только когда?
В коконе одеяла, в которое укутано мое тело, нестерпимо жарко, отчего тело покрылось испариной. Кости ломит так сильно, как будто меня переехал товарный поезд, не оставив в теле ни единого живого места. Прикоснувшись к распухшей щеке и зашипев, тут же убираю руку, потому как, она болезненно заныла. Низ живота пульсирует болью, и ладони нещадно щипает. Избегая резких движений, в попытке выбраться из одеяла, освобождаю левую руку и плечи, затем пытаюсь ухватиться за край одеяла правой рукой, но не могу. Потому как пальцы онемели, и попытка сжать их неудачна, а приносит лишь еще большую боль в районе кисти, на которой замечаю повязку. Кто ее наложил? Подожду пока кровь поступит к пальцам, должно быть я отлежала ее или повязка слишком сильно затянута. Осторожно перекатываюсь на живот и высвобождаю ноги, наслаждаясь прохладой, что окатила тело. С трудом ложусь снова на спину и понимаю, что на мне совсем нет одежды. Крехтя, усаживаюсь на кровати, и только когда подтягиваю одеяло ближе, чтобы прикрыть им грудь и тело, замечаю на нем кровь и весь ужас сегодняшней ночи всплывает в голове. Ком в горле душит, и слез кажется совсем не осталось, но влага щипает глаза. Подавив всхлипы, зажмуриваю глаза и кусаю край одеяла так сильно, что сводит челюсть.