Те же люди, которые не употребляли их в пищу никогда или в ничтожно малых количествах, сумели избежать этой напасти, но не все, а только те, кто находился в укрытиях. В Кургане хранилось на складах кое-что такое, что в результате пяти очень мощных подземных взрывов превратилось в то, что породило в огромном радиоактивном облаке этот самый химический мутаген, но это не единственная гипотеза его происхождения. Старый друг нашей семьи, Профессор, был очевидцем этого взрыва. Как и множество других людей, он ещё дня за три до нанесения удара покинул Курган вместе со всей семьёй. Все двадцать семь ракет рванули одновременно, но самое огромное грибовидное облако поднялось над Курганом и оно каким-то странным, необъяснимым образом всосало в себе все остальные двадцать два радиоактивных облака, после чего на огромной высоте что-то вспыхнуло малиновым светом и разлетелось во все стороны на тысячу триста километров. Так началась та самая жуткая Фиолетовая гроза, которая длилась почти пять часов. Хотя сам я её не видел, благодаря телепатическим способностям Муни и Бибы она хорошо отложилась у меня в памяти. До мельчайших подробностей.
Наступила ночь, но с неба били огромные фиолетовые молнии, ударявшие в землю. Грохотал страшный гром, вниз сыпалась фиолетовая пыль и всё живое охватил ужас. Только за полночь гроза утихла и сразу после неё начались трансмутации. Некоторые деревья оживали и превращались в хищников, часть людей и животных, словно обратилась в камень, а другие превратились в бескостных слизней и спрутов. Друг на друга первые люди-муты не нападали. Они, как могли, отбивались от деревьев, ставших хищниками и жаждавшими их крови. Многие люди не смотря на то, что сделались из-за пыли, сыпавшейся с неба всю ночь, фиолетовыми, не потеряли человеческого облика. Вот они-то как раз все и умерли через какое-то время. Гнилая война, устроенная пиндосами, на этом закончилась. Они и сами не ожидали, что в результате их превентивного удара по самому крупному, основному военно-промышленному региону России произойдёт такой катаклизм, в результате которого фиолетовая дымка окутает весь мир за каких-то трое суток.
Увидев со спутников, во что в Атомном краю превращаются люди, животные и растения, те, кому было куда прятаться, покинули города, но за пределами области Фиолетовой грозы ничего подобного не происходило. Все эти трое суток дул западный ветер и большая часть фиолетовой пилы осела в Сибири, но в итоге почти вся Россия, Средняя Азия, северо-западный Китай и Монголия подверглись заражению, которое не было радиоактивным. Теперь то тут, то там регулярно появляются очаги и очажки мутаций, но им подвержен куда больше живой, но не растительный мир. Учёные из числа чистых людей и со временем создали препарат против трансмутации, но его нужно пить регулярно, каждые три дня. Некоторым людям это надоедает и они, махнув рукой на всё, отправляются в Атомный край, чтобы им укололи уже другую вакцину, которая сделает их по выбору либо жесткими, либо мягкими мутами. У нас есть одно неоспоримое преимущество перед ловеками. Хотя прошло восемьдесят семь лет, ещё ни один мут не умер от старости. Не страшны нам также никакие болезни, кроме кумулятивного снаряда большого калибра в грудь.
Профессору, когда он, его дочь и двое внуков стали мутами, жена и зять у него умерли через два месяца, уже было шестьдесят два года, а по нему не скажешь, что ему в будущем году стукнет сто пятьдесят лет. Он парень ещё о-го-го, ни одной юбки не пропустит, вот только дети у мутов рождаются редко. Больше двух мало в какой семье встретишь, а тройня это вообще чуть ли не чудо. Наш друг Профессор ничего страшного в этом не видит, да и я тоже. Мутов вообще мало чем можно испугать. Не испугались же мы тогда, когда спустя полгода с юга прилетели пиндосы, чтобы уничтожить нас. Спрятались под землю, а когда они поняли, что в шевелящихся зарослях никого нет, то стали высаживать десанты. Вот тут-то им всем и настал конец. Здорово тогда зверьё подкормилось, пожирая их трупы, а у первых мутов появилось оружие и боеприпасы.
Через три года пиндосы смекнули, что так никаких солдат не напасёшься и отступили. Россия, за исключением тех районов, которые не подверглись сильному загрязнению, то есть за вычетом Кавказа, областей к западу от Владимира и Тамбова, Колымы, Магаданской области, части Восточной Сибири и Приморья, уже тогда была огорожена по всему периметру стеной двадцатиметровой высоты, но этого пиндосам показалось мало. Хотя за пределами Атомного края никаких трансмутаций не происходило, они решили уничтожит в оставшейся части России всё живое, чтобы мутации не перекинулись на них, будто это заразное заболевание. Захватывая «чистые» земли, они сгоняли с них всех людей вглубь России, а тех, кто пытался сопротивляться или умолял их не делать этого, расстреливали. Привозили в Россию русских и из других «чистых» стран, говоря, что в них уже сидит эта зараза, но не всех, а тех, кто победнее и не имел никаких особых заслуг перед пиндосами и сбежал на Запад, чтобы просто выжить. Так что теперь Москва и Санкт-Петербург давно уже не являются русскими городами, но мне на это плевать, я ведь не русский, я мут.
Всё, что смогли сделать пиндосы за три года войны, это уничтожить в Атомном краю почти всю растительность, включая ожившие деревья, а потому мутам уже через год стала грозить голодная смерть и тогда копателями были прорыты большие транспортные тоннели. Муты обратились к ловекам за помощью и они нам не отказали, а потому, когда на них попёрли китаёсы, то наши прадеды, я ведь мут в четвёртом поколении, врезали им так, что мало никому не покажется. Я не раз слышал, что пиндосы говорят, будто муты людоеды. Брехня это всё. Дохлых китаёсов мы скармливали живым деревьям и прочей живности, так что хоть какая-то польза от них была. Так началась эта бесконечная война, в которой теперь уже евроэсэсовцы, среди которых немало русских с той стороны, пытаются уничтожить чистых людей, ловеков и мутов, но мы все зарылись под землю, накрыли угодья фермеров маскировочными сетями из мутовской паутины, под которыми сверху фиг что увидишь, и помирать не собираемся.
Всё было бы ничего, вот только иной раз чистюли, которые почему-то думают, что на свете нет никого умнее их, донимают. Не было печали, так черти накачали, прислали нам сопляка-комбата, от которого толка, как от козла молока. Последние три года у нас в батальоне вообще не было потерь, но теперь точно будут и для того, чтобы не гибли нормальные парни, кому-то точно придётся грохнуть этого хлюста, который, пройдя десяток шагов, остановился и смотрел на нас с таким презрением, что меня взяла оторопь и сон, как рукой смахнуло. Откуда только берутся такие уроды? Чёрт, откуда бы он не приехал в наш укрепрайон, всё равно его город был построен под землёй мутами и ловеками в надежде на то, что их учёные смогут хоть в чём-то разобраться. Сейчас на это лично у меня нет совершенно никакой надежды, как нет её и на то, что этот сраный чистюля-барчук не погонит нас в лобовую атаку. Точнее не захочет погнать, так как я его тут же пополам разорву и скормлю какой-нибудь зверюге.
Вот интересно, способен этот холёный офицерик понять, что если больше половины ловеков в армию загоняют силком, то все муты идут на войну добровольно, хотя среди нас потери выше, чем среди них и особенно чистюль. Они же в рейды если и идут, то всегда находятся в хвосте из тоннелей носа не высовывают. Зато на наши плечи взваливается самая трудная и тяжелая работа, а нам ведь тоже помирать, ох, как не хочется. Будь моя на то воля, я бы от Фиолетового озера никуда не уезжал. Это для чистюль и ловеков оно ядовитое, а для меня и моих друзей нет лучше места на свете, чем его оплавленные взрывами берега и воды, похожие на аметист. Ладно, приготовимся выслушать всё, чем нас этот тип намерен обрадовать, а потом начнём думать, что делать дальше. В любом случае ничего хорошего наш батальон точно не ждёт и это единственное, в чём я не сомневался ни единой минуты. Муня и Бика тоже.
Глава 2. Сигнал «Алая заря»
Офицеры во главе с нашим новым комбатом остановились на посыпанной щебнем дорожке между нами и плацем, раскисшим от грязи, на отсыпку которого щебня не хватило. К этому я уже давно привык. Всё самое хорошее чистюлям, а нас можно по два с лишним месяца в гарнизонную баню не водить. Вот такая у Новой России армия. Военный городок нашей бригады это так, одно название. Наш бывший комбат, майор Перебор, называл его деревней хоббитов. Кто такие хоббиты он и сам толком не знал, но был почему-то уверен, что они, как и русские, жили в норах. Так оно и есть. Вот уже пятый год мы воюем во втором штурмовом батальоне двадцать седьмого пехотного полка третьего штурмового корпуса. Ещё наш штурмовой корпус называется казанским. Это потому, что наша главная задача прикрывать Новую Казань. Интересно, почему эту небольшую возвышенность в лесу назвали именно так, ведь руины старой Йошкар-Олы находятся ближе, чем разрушенная бомбёжками Казань?