Алекс Келин
Без кота жизнь не та
Распрямившаяся еловая ветка ударила Юлю по лицу, чуть не сбив очки. Юля зашипела рассерженной кошкой, прислонила коварное дерево к стене у лифта, на этот раз придерживая плечом, и продолжила искать ключи в сумочке. В момент, когда она наконец-то нащупала связку, протяжно взвыл телефон.
— Ну охренеть теперь, — вздохнула Юля.
Сенсорный экран не реагировал на прикосновение замерзшей руки. Юля сбросила звонок боковой кнопкой.
Телефон взвыл снова.
Юля вздохнула, подышала на пальцы, чтобы хоть как-то их отогреть, и с третьего раза сумела ответить.
— Катерина? Давай я тебе пере… Что за пожар? Ты чего ревешь?
— Юль! Прости! Я… — Катя всхлипнула и перевела дыхание, — можно я у вас с Маринкой поживу? Сашка совсем…
Катя пыталась что-то еще объяснить, но получались только невнятные рыдания.
— Понятно, — как можно спокойнее ответила Юля, — не проблема, конечно, живи. За тобой приехать?
— Ыыы… — раздалось из трубки.
— Видимо, приехать. Все, не реви, скоро будем.
Юля закинула телефон в сумку, подхватила падающую елку, с которой окончательно сползла веревка, державшая ветки, и нажала кнопку звонка.
В квартире тепло, уютно и празднично пахло горячими плюшками с корицей. Марина помогла Юле втащить елку в прихожую и убежала на кухню.
Юля устало присела на пуфик у двери и стала протирать мгновенно запотевшие очки.
— Что у нас случилось? — спросила Юля. — Новогодние чудеса вроде только завтра намечаются? Ты же никогда ничего не пекла, любительница диет?
— Моего босса, гада, повышают! — радостно крикнула Марина из кухни.
— И мы счастливы этому потому что… А почему мы счастливы за твоего вредного начальника? — Юля, не раздеваясь, прошла следом за подругой. Открыла холодильник и ухватила кусок сыра.
— Потому что повышают его в центральный офис! — торжественно объявила Марина, выставляя на стол тарелку с немного кривоватыми, но аппетитными булочками, — и он больше не сможет меня доставать!
— Я лишусь леденящих душу историй? — усмехнулась Юля. — Ты перестанешь называть грушу в тренажерке «Владимир Николаевич»? Пристрастишься печь плюшки, забьешь на тренировки и станешь как я — толстой и красивой?
— Красивой — это вряд ли, — хмыкнула Марина, — не с моим счастьем. А ты чего не раздеваешься?
— Катерина только что звонила. Рыдает, просит приютить. Все-таки разругались они с Сашкой в дым и хлам. Скатаемся?
Марина взяла одну из кособоких плюшек, откусила кусочек и кивнула:
— Не вопрос. Давно пора.
— Давно… Лишь бы она потом не решила по нему пострадать, — задумчиво-ехидно протянула Юля, доедая сыр.
— В мой огород камешек? — хохотнула Марина. — Ты не путай, Катькин Сашка — дурак и козел, страдать там не по кому. А мои вздохи по Димке — скорее привычка, чем что-то серьезное.
— Ага, привычка, — пробормотала Юля себе под нос, — знаем мы такие привычки…
— Все, я готова, — Марина демонстративно не заметила Юлин сарказм, взяла ключи от машины и накинула куртку.
— Надеюсь, твоя старушка не развалится под грузом Катькиных страданий, — хмыкнула Юля.
Они припарковались около гаражей. Во дворе было темно, только мятый фонарь кое-как освещал дорожку, да переливались праздничными огоньками новогодние гирлянды в окнах квартир.
Марина позвонила Кате: «Мы приехали. Ага. Ждем». Запрокинула голову и спросила в потолок машины:
— Вот скажи мне, Юль, почему так? Мы с тобой Катькины подруги с незапамятных времен. Мы прекрасно понимали, что ничем хорошим ее история с Сашкой не закончится. И молчали. Максимум, на что нам хватило смелости, это осторожно промямлить: «Подумай, дорогая, он тебе точно нужен?»
— А смысл? Пока человек сам все шишки не набьет — ты его с кривой дорожки не сдвинешь, — Юля грустно вздохнула. — Знаешь ведь, как родители попытались ее отговорить… В итоге Катька с ними уже год не виделась.
— Да уж… Главное, не ляпнуть: «предупреждала тебя мама!». О, а вот и Катерина.
Катя скользила каблучками по плохо очищенной от снега дорожке, с трудом умудряясь удерживать равновесие. Громадная сумка норовила сползти с плеча, но перехватить ее Катя не могла — держала обеими руками большое зеленое блюдо.
— Катька! Сказать-то не судьба? Помогли бы донести, — проворчала Марина, открывая багажник.
Юля забрала блюдо. Катя всхлипнула, уронила сумку в сугроб рядом с машиной и вскрикнула от боли — выбившаяся из-под шапки прядь ее длинных темных волос зацепилась за пряжку ремня.