Уверенным движением он откупорил коньяк и разлил в рюмки. Нарезал несколько хлебных ломтиков, намазал на них масло и украсил горками черной икры.
— Рыбьи яйца, — пошутил Семенов и взял за тоненькую ножку резную хрустальную рюмку с позолоченным ободком и замысловатым узором на боку. Поднес ее к носу, не спеша вдохнул миндальный аромат напитка и на мгновение затаил дыхание.
То же самое сделала и Лариса и вопросительно взглянула на шефа. Она не разбиралась в коньяках, винах и водках и подобные мужские забавы ей были чужды. Ее не интересовал аромат коньяка, ровно как и любого другого алкогольного напитка. Она больше любила натуральные, приготовленные из фруктов соки и считала, что они гораздо полезней.
Петрович же слыл специалистом в винном вопросе, любил смаковать чистейший запах и вкус напитка, радовать им свою душу и тело. Он читал книги о винном и коньячном деле и даже хотел когда-то стать виноделом. Но армия и последующая милицейская служба погасили в нем желание производить вина и разожгли страсть их употреблять. Он любил выпить немного дорого вина, водки, а лучше коньяка, разбирался во вкусах и знал в них толк.
Александр Ильич, видимо, тоже разбирался в них, как и во всем другом, но выпить любил побольше. Он взял рюмку, протянул руку, и они с полковником чокнулись. Затем очередь скрестить звенящие сосуды выпала Ларисе, и она тоже высекла из них веселую ноту.
Наконец все выпили и получили истинное наслаждение от общения с выдержанным долгие десятилетия напитком. Сразу закусывать не стали, а посидели некоторое время, смакуя легкий миндальный аромат и долгое черносливовое с ванилью послевкусие.
— Да, хорош коньячок, — выдохнул Петрович и махом поглотил предложенный бутерброд с черной икрой.
— Люблю иногда побаловаться крепеньким, — заявил Ильич и без промедления наполнил расставленные на столике рюмки.
— Хорошего понемножку, — заявил Семенов, — пора и за дело. Где у тебя документы?
— В компьютере, — Лаврентьев указал на находящийся в режиме ожидания ноутбук и предложил оперативнику их просмотреть.
Петрович уселся к столу в углу кабинета, надавил на клавишу и экран засветился приятным голубым светом. Заставка с плавающей в ласковой океанской лагуне обнаженной красавицей не порадовала глаз полковника, и он открыл нужный файл. Его взору предстал документ с грифом «совершенно секретно» в правом верхнем углу и заглавными буквами — Дело — в центре. Внизу было от руки написано имя — Рустам.
— Ага, это досье Рустама, — буркнул Семенов.
Пока Петрович изучал дело, Лаврентьев и Лариса выпили еще по одной рюмке, а потом добавили еще и еще. Вели беседу на праздные темы, и все, в общем, складывалось неплохо, пока в кармане у Семенова не завибрировал сотовый телефон. Он вынул трубку и ответил.
Ему звонил сотрудник его отдела Илья Рогов. Он сообщил, что на Садовом кольце обнаружена машина с убитым мужчиной внутри. Он был одет в милицейскую форму, а на сиденье валялась записка:
«Этот человек застрелил семью Урусбаева и милиционеров в квартире на Тверской улице». В «бардачке» машины лежали кассета и пистолет «ТТ» с глушителем.
Услышав про киллера, Семенов аж на стуле подскочил.
«Вот это да, — подумал он, — кто-то играет с нами по-крупному. Чтобы труп убийцы подбрасывали — такого еще не было».
Выслушав донесение, Петрович выключил трубку, встал и сказал Бобковой:
— Лара, мы уезжаем.
Капитан не стала спрашивать при Лаврентьеве, что случилось, а поднялась, оправила юбку, светлый пиджак и решительно шагнула к двери. При этом ее немного качнуло, но она удержалась на ногах.
Ильич вскинул удивленный взгляд на Петровича, встал и разочарованно пожал плечами.
— Ты все прочел? — спросил он.
— Да, почти все. Осталось немного.
— Значит, в другой раз дочитаешь и досидим в другой раз, — понурился Лаврентьев. — Давай на посошок. — Он налил себе и Ларисе коньяка в рюмки, а у Петровича она давно был полная.
— Давай, — кивнул Семенов, взял рюмку и чокнулся с товарищем. Лариса тоже взялась за тоненькую ножку, донесла рюмочку до рта и, ни с кем не чокаясь, осушила ее до дна. Полковники выпили стоя, закусили лимоном с шоколадом и пошли к двери.
— Посиделок не получилось, — зудел Лаврентьев. — Я думал, поговорим о деле, обсудим полученную информацию…