Они подошли к служебной черной «Волге», уселись в салон и захлопнули дверцы.
— Привет, Михалыч, — поздоровался шеф с водителем.
— Здравия желаю, Петр Петрович.
— Куда надо ехать, — обратился Семенов к Ларисе, — на Тверскую?
— Да, — кивнула она.
— Давай, Михалыч, в центр.
Водитель завел мотор, переключил скорость и тронулся с места. Машина проехала по территории МУРа до ворот, выехала на улицу и под синей мигалкой и с сиреной помчалась на Тверскую.
— Там такое случилось, — запричитала впечатлительная Лариса, — такое…
— Ты там была? — хихикнул Семенов.
— Нет, но туда все начальники умчались, и Берестов и его замы.
— Запомни, девочка, одну вещь, — нравоучительным тоном начал шеф, — пока своими глазами не увидишь что-либо, не суди об этом ни в коей мере. Для одних это ужас, а для других может быть обыденный пустяк.
Лариса замолкла, надула губки и отвернулась. Она считала себя опытным инспектором уголовного розыска, и ей не нравились подобные наставления полковника Семенова. Но, будучи его подчиненной, младшей по званию и просто женщиной, ей приходилось время от времени терпеть излишнее внимание полковника. А в общем она была дисциплинированной помощницей, прилежной, схватывающей на лету ученицей и подающей большие надежды оперативницей. На Семенова она богу молилась, «в рот ему смотрела» и о другом начальнике даже не мечтала. Она была почти влюблена в него, как в прекрасного руководителя.
Как только «Волга» выехала на Тверскую, полковник сразу заметил большое скопление милицейских машин у углового дома, напротив Мэрии.
— Туда, — сказал он, и Михалыч кивнул в ответ.
Машина подъехала к огораживающей крыльцо желтой ленте и остановилась. Шеф, ни слова не говоря, вышел и направился к подъезду, а Лариса вылезла и, цокая высокими каблуками об асфальт, засеменила следом.
— Интересно, начальство уже уехало? — спросила Бобкова.
— Чем дальше они будут от места преступления, тем лучше для дела, тем убийцу быстрей найдем, — усмехнулся Семенов.
Полковник и капитан прошли мимо дежурившего у входа милиционера из районного отделения, вышли в подъезд и сразу наткнулись на заместителя министра внутренних дел генерала Авдеева. Тот курил в тамбуре в полном одиночестве, и вид у него был взволнованный. Он побывал в квартире и увидел то, что натворил киллер. Ему стало не по себе, он вышел на лестницу покурить, проклиная тот день, когда вообще пошел работать в милицию. Ему, кабинетному работнику, было ужасно видеть лужи крови и изуродованные трупы.
С Семеновым они были давно знакомы и поэтому поздоровались за руку и перекинулись парочкой фраз:
— Здравия желаю, Иван Макарыч, — сказал полковник.
— Привет, Петрович, — кивнул генерал.
— Где?
— Поднимись на третий, там увидишь, но если плотно завтракал, то лучше не ходи. — Авдеев сделал последнюю затяжку, выпустил в потолок струю дыма, кинул окурок в урну, развернулся и вышел на улицу. На ходу бросил мимолетный взгляд на стоящую у стены по стойке смирно Ларису и по достоинству оценил ее женские прелести — высокую упругую грудь четвертого размера, осиную талию, спортивные длинные ноги и красивое смазливое личико. Милицейская форма красит женщину и придает ей ни с чем не сравнимую сексуальность. Семенов перехватил похотливый взгляд генерала и еле заметно улыбнулся.
Петрович поднялся на четвертый этаж и приблизился к квартире номер двадцать пять. Дверь в нее была открыта, но в проеме стоял милиционер в форме и никого не пропускал. Семенов был в элегантном светлом костюме, белой рубахе, стильном галстуке и черных туфлях и ничто в нем не выдавало опера. Он не знал лейтенанта из районного отделения милиции, поэтому предъявил удостоверение, и тот пропустил его, а за ним и Ларису Бобкову.
Как только вошел, Петрович сразу увидел начальника МУРа генерала Берестова в окружении замов и сотрудников аппарата министерства внутренних дел. Они стояли посреди большущей хорошо освещенной гостиной и разговаривали. Увидев Семенова, Николай Николаевич махнул ему рукой.
— Здравия желаю, — поздоровался полковник и подал руку сначала Берестову, а потом и остальным.
— Петр Петрович, принимай дело, здесь такая бойня… — Берестов поморщился и недовольно поджал губы.
— Трупов много? — спросил полковник.
— Одиннадцать, — нахмурился генерал. — Семь членов семьи и четверо сотрудников вневедомственной охраны. Почему-то включилась сигнализация, и они приехали себе на беду. Но замки не взломаны — вероятно, хозяин сам открыл дверь убийце или убийцам.