— Возможно, мы натолкнулись на новый вид извращений. Не знаю. Ни на одной жертве нет следов сексуального насилия. Повреждения незначительные: следы от веревок на запястьях и щиколотках, больше никаких других ран.
— Только лица и все?
— Нет, прости, я не совсем точен: у одного еще вырезаны почки.
Кейт почувствовала приступ тошноты.
— Мерзость какая! — сказала она и отвернулась к окну.
На улицах Уайтчепела, как всегда, было полно людей азиатского происхождения. Она хорошо знала этот район.
— Это место — маленький Бангладеш, ты так не считаешь?
Он кивнул.
— Где ты сейчас живешь?
— Недалеко отсюда. Сток-Ньюингтон, Дансмур-роуд. Я купила крошечный коттедж, он мне очень нравится. Близко от Бетнал-Грин, очень хорошее место. — Она снова посмотрела на него. — Я слышала, ты дезертировал, — добавила она.
Джек уже привык к такой реакции:
— Да, теперь я мальчик из южных районов, — ответил он, растягивая гласные на техасский манер.
— Мне нравится Гринвич, — задумчиво сказала она. — Ты гуляешь в парке?
— Да, так часто, как только могу. Зайдешь как-нибудь в гости? Я устрою тебе экскурсию по местным достопримечательностям.
Кейт обреченно застонала, и Джек хмыкнул, вспомнив реакцию Малькольма Шарпа.
— Ладно, я принимаю приглашение, но с одним условием: никаких исторических экскурсий.
— А все потому, что ты типичная горожанка, которая не любит узнавать новое, — пошутил он. — Ну, тебя еще не начало тошнить?
Она презрительно посмотрела на Джека.
— И не будет. Заплати водителю.
Кейт открыла дверцу и шагнула навстречу суете и шуму Уайтчепел-роуд. Джек взял ее под руку, и они вместе перешли оживленную улицу.
— А ты знаешь, что за этим массивным фасадом скрывается огромное здание? Это всего лишь вход, а сама больница занимает целый квартал. Это большая часть Уайтчепела.
— Сэр, при всем уважении, закройте рот! — потребовала Кейт.
Они поднимались по ступенькам к большим, украшенным арками дверям, когда Джек спросил:
— Ты знаешь, чей скелет находится здесь в частном музее?
— Джека Потрошителя? — предположила Кейт, делая вид, что ей это совсем не интересно.
— Джозефа Меррика, человека-слона.
— Интересно, наверное, — согласилась она.
— Его останки не выставлены на всеобщее обозрение. Лишь избранные могут их посмотреть.
— Пожалуйста, только не говори, что твои исторические изыскания зашли так далеко. Ты его видел?
Он хмурился. Ей всегда нравилась эта особенность Джека — не замечать шуточек по поводу своего хобби.
— Нет, черт подери, но хотел бы.
— Соври, что для полицейских нужд, — предложила Кейт, помня, что скоро у нее возникнут собственные проблемы.
— А теперь, девочка моя, прямиком в морг, — усмехнулся он, но тут же снова стал серьезным. — Ладно, Кейт. Будет тяжело. Ты уверена, что справишься?
— Сэр, — огрызнулась она, — я справлюсь. Показывайте дорогу.
Они пошли вниз по широкой викторианской лестнице. Джеку очень хотелось поговорить о деталях дизайна этого украшения помещения, которое неуместно смотрелось в оживленной и переполненной государственной больнице. Все вокруг было мрачным, грязным, а люди, которых они встречали, выглядели потрепанными и смертельно уставшими.
С самого детства Кейт не посещала больницу как пациент, но если такая необходимость случится, она обязательно пойдет в частную клинику. От Королевского госпиталя у нее мурашки бегали по коже, но она пыталась убедить себя, что мрачными тут выглядят только коридоры, а в остальном это совершенно обычная больница с просторными и уютными палатами. Она бы лечилась только в отдельной палате, похожей на те, которые показывают в сериале «Анатомия Грей». Кейт начала его смотреть, когда была в Америке, и с тех пор не могла оторваться.
Джек что-то сказал.
— Прости, я не расслышала.
— Я сказал, что мы должны надеть маски и халаты. Таковы правила больницы.
Кейт мысленно поклялась, что больше не будет думать о посторонних вещах.
— Прямо как в «Клинике», — пробормотала она, когда они подошли к двустворчатой двери морга.
Пока босс отсутствовал, инспектор Камерон Броди встречал остальных членов команды. Для кого-то, например сержанта Сары Джонс, это место было знакомым по операции «Дунай», а вот Анджела Карим была тут впервые и завороженно смотрела в окно. Прямо перед окнами медленно крутился «Лондонский глаз», а позади его кабинок, которые вечером сияли голубым светом, виднелся Саут-Бэнк и Вестминстер.
Она восхищенно вздохнула: