Мария подает нам знак рукой, чтобы мы шли за ней. Когда мы подходим к дому, дверь распахивается и на пороге появляется красноволосая женщина.
– Мария, ты похожа на мокрую крысу, – подает голос женщина, когда мы все заходим в дом.
– Я тебя тоже рада видеть, мама, – сухо отвечает Мария.
Кажется, я понимаю, почему этой девушке так нравится командовать. Мария часто нас оскорбляет, ей за этим делом в карман лезть не нужно, по-моему, это у нее наследственное. Если ее мать так обращается к родной дочери, даже не представляю, что ждет жительниц Содержательного дома. В этот момент мне становится жаль Марию, ведь понимание ее проблемы приходит сразу, девушка одинока. Если у меня когда-то была любовь отца и сестры, то у нее ничего подобного не было. Лучше быть сиротой, чем иметь таких чокнутых родителей, как Михаил и эта женщина.
– Сегодня я ваш Михаил в женском обличие. Меня зовут Татьяна, – ее руки скрещены на груди, осанка идеально прямая. – Первая группа девушек уже готовится внизу, – она кивает в сторону лестницы, ведущей, как я понимаю, в подвал. – У меня к вам один вопрос: кто из вас не умеет плавать? Выйдете вперед, – из строя выходит несколько девушек, в числе которых я замечаю Мелиссу. – Отлично, сегодня вы будете просто красивыми дополнениями. Сейчас Мария проводит вас в комнату, чтобы вы привели себя в порядок. – Татьяна скрещивает руки на груди, поворачиваясь на каблуках. – Остальные, – обращается она к нам, – пройдемте.
Татьяна разворачивается и направляется к деревянной лестнице, уходящей вниз здания. Мы идет строем следом за ней. Доски скрепят под ногами, кажется, словно они в любой момент могут разломиться надвое. Я чувствую легкое головокружение и цепляюсь рукой за перила. Когда мои ноги ступают на ровную поверхность, из меня вырывается нервный смешок.
Подвал оказывается не подвалом. Огромных размеров помещение с рядом дверей. Здесь очень душно и пахнет специфично. Мы проходим чуть дальше от лестницы. Татьяна останавливается и достает из кармана связку ключей. Она перебирает пальцами ключи, ища подходящий:
– В этой комнате вы можете привести себя в порядок и переодеться, – она вставляет ключ в замок и поворачивает дверь. – Среди вас есть девушка по имени Ева?
Когда я слышу свое имя, внутри все переворачивается. Я громко сглатываю, прежде чем ответить.
– Да, это я, – Татьяна поднимает голову и кидает на меня беглый взгляд.
Дверь открывается, она показывает жестом, чтобы все заходили в комнату.
– Хорошо, девочка, – она вновь смотрит на меня, я стою на месте, пытаясь заставить себя пошевелиться, но ничего не выходит, я, словно приклеилась к полу. – Тебе в другое место.
Когда вся группа, кроме меня, заходит в комнату, Татьяна закрывает за ними дверь на замок. Я вглядываюсь в черты лица этой женщины и понимаю, что Мария совершенно на нее не похожа. На вид Татьяне лет сорок, она кажется усталой, возле глаз и на лбу у нее достаточно морщин, кожа блеклая, а волосы крашенные. Я могла бы подумать, что она ведьма, поскольку выглядит не просто уверенной, но и коварной. Правда, усталость выдает ее истинную сущность, Татьяна обычная женщина. Она несчастна и, клянусь, по ее глазам можно сказать, что эта женщина многое повидала в жизни.
– Пойдем наверх, – Татьяна подходит ко мне и обнимает за плечи, от чего я вздрагиваю. – Можешь не бояться меня, девочка, – теплота в ее голосе меня пугает, кажется, словно я попала в другой мир. Она ведь с собственной дочерью хуже обращается.
– Куда мы направляемся? – мой голос дрожит, но Татьяна этого словно не замечает, она по-прежнему обнимает меня.
– Меня просили доставить тебя в комнату клиента, как только вы приедете, – на смену страху приходит облегчение.
Это должно быть Алекс.
В ответ из меня вырывается еле заметный облегченный вздох. Татьяна кидает на меня многозначительный взгляд и отворачивается. Мы поднимаемся по лестнице в полном молчании.
Я уверена, что снова встречусь с Алексом и чувствую укол вины перед Рейчел. Я осуждала ее за связь с каким-то незнакомым парнем, а сейчас сама наступаю на те же грабли. Мало того, что после смерти сестры прошло несколько дней, а я бесповоротно погружаюсь с головой в отношения с Безлицым. Мне становится стыдно за то, что позволила себе привязаться к нему. Может быть, я неочень умна, но я способна распознать то, что чувствую, и когда боль от потери близкого смешивается с облегчением при одном взгляде на Алекса, я могу понять, что нарушила правила. И это убивает.
Раздается оглушительный вой сирены. Отчего перехватывает дыхание. Татьяна берет меня за локоть и тянет за собой, когда мы вновь оказываемся в прихожей. Женщина направляется на второй этаж, и я следом за ней. У нее не сильная хватка, я чувствую, что она не хочет причинить мне боли, поэтому даже не пытаюсь вырвать руку. Татьяна торопится, ее шаги ускоряются, а я с трудом на высоких каблуках успеваю ее догнать. Несколько красных локон падают ей на лоб, но она их даже не замечает. Татьяна тянет меня за собой к одной из многочисленных дверей в коридоре. Все выглядит точно так же, как и в Содержательном доме. Эта идентичность навевает тоску.
Женщина неожиданно останавливается, я не успеваю затормозить и врезаюсь ей в спину. Она отпускает меня и поворачивается ко мне, становясь лицом к лицу.
– Мне говорили, что ты бунтарка, и нужно лучше за тобой приглядывать, – Татьяна оценивающе разглядывает меня, а затем хмурится. – Но ты не похожа на того, кто сломал Безлицему нос.
Мои щеки вспыхивают, перед глазами всплывает лицо Шона, отчего я стискиваю руки в кулаки.
– Это была случайность, – говорю я, отводя взгляд от Татьяны.
Она подходит ко мне ближе и начинает поправлять мою одежду, как когда-то делала Рейчел.
– Я не верю в случайности, – Татьяна касается моего плеча и сжимает его так, чтобы я посмотрела ей в глаза. – Не делай того, о чем потом будешь жалеть всю оставшуюся жизнь, – женщина придвигается ближе, я наклоняюсь, и она шепчет мне на ухо, – не поддавайся чувствам.
Мои глаза расширяются. Она, что, знает об Алексе?
– Я была такой же, как ты, девочка, – мой рот раскрывается, но я не успеваю ничего сказать, Татьяна стучит в дверь и покидает меня, прежде чем Алекс запускает меня в комнату.
Я встряхиваю головой и натягиваю улыбку. Глаза Алекса широко распахиваются, он жестом приглашает меня внутрь. Алекс закрывает за мной дверь, я не поворачиваюсь к нему лицом, думая о словах Татьяны. Чувствуя мою нервозность, Алекс берет меня за талию и обнимает. Он притягивает меня к себе, кажется, словно мир воцарился во всем мире. В животе оживают бабочки, щекочущие своими крыльями все внутренности, дотягиваясь до самого сердца и увивая его в свои объятия. Все тело горит, словно по венам растекается алкоголь, голова кружится, и я чувствую себя пьяной. Я расслабляюсь. Алекс кладет голову мне на плечо, его дыхание щекочет ухо, хочется расхохотаться. Глупая улыбка расползается по лицу.
– Хочешь увидеть ангелов? – шепотом спрашивает Алекс, я не в силах ответить ему, кажется, что рядом с ним я превращаюсь в кашу, поэтому несколько мгновений молчу, набираясь сил.
– Больше, чем что-либо, – отвечаю я.
Больше, чем звезды на небе.
Давно, еще в резервации Рейчел и я мечтали выбраться на свободу и гулять всю ночь напролет, наплевав на комендантский час. Однажды, нам удалось прокрасться на крышу собственного дома. Было поздно, а отца все еще не было дома, позднее выяснилось почему, когда спустя несколько часов после его прибытия, комиссары ворвались в наш дом и избили его, а нас отправили сюда. Но все это неважно, та ночь стала для нас роковой, но она оставила яркий след на наших жизнях. Прежде чем все это случилось, мы забрались на крышу, взяв с собой теплый плед и чай в термосе. Мы хотели хоть немного посмотреть на звезды, о которых когда-то слагали стихи и пели песни. Мы всегда были близки с Рейчел, у нас были схожие мечты, но самое главное: быть вместе и поддерживать друг друга до самой старости. Одним из наших желаний было посмотреть на звезды. На настоящие, мерцающие в темном небе звезды, которые дарят надежду на что-то хорошее, романтичное и безрассудное. Но вместо звезд мы увидели яркие фонари, пролетающие мимо вертолеты комиссаров и черное, словно уголь, небо, скрывавшее и отвергающее созвездия.