Прежде, у меня никогда не было возможности делать что-то подобное до того, как нашу семью разрушили. Раньше я испытывала противоречивые чувства к отцу: ненавидела за то, что решил, кем мне и Рейчел быть, за кого выйти замуж, но все же любила я его гораздо сильнее.
Рейчел смирилась с решением отца быстрее меня. Почти сразу. Это показывало насколько мы с ней разные.
А теперь представьте, что все ваше воображение будущего, все планы рушатся в одно мгновение. Слово безопасность перестает быть тенью. Настает время, когда за нее приходится платить непросто деньгами, а своей жизнью.
Больше голову не забивают мысли о том, как лучше одеться, чтобы в школе меня не заметили девушки, которые испытывают ненависть и зависть к моей семье за доходы отца. Не приходится заставлять себя полюбить будущего мужа, чтобы быть более счастливой. Сейчас все о чем я могу думать, как выжить. Или сбежать. А потом построить свою жизнь, которую разобрали на мелкие кусочки, заново.
Осознание того, что наши беды идут от Совета Безлицых, управляющими всеми резервациями и Чистилищем, заставляет меня нервничать. Двенадцать мужчин. Четыре резервации, из каждой по три представителя. Большим авторитетом пользуются мужчины из Северной резервации, их считают самыми жестокими, хладнокровными и опасными из всех. В жизнях людей они играют роль обвинителей, судей и палачей.
Прежде я не встречала ни одного из них. Слава Богу.
Они первоклассные убийцы и мучители. Им приписывают такие способности, на которые не способны обычные люди, например, читать мысли, но мне кажется это настолько глупым и безрассудным, что верить в подобную чепуху я не собираюсь.
– Ева, времени очень мало, Безлицые уже прибыли, и пока они набивают свои животы едой, ты должна кое-что усвоить. Времени на практику у тебя нет, так что будем надеяться на твой талант великого импровизатора, – тараторит Хлоя, укладывая мои непослушные темные волосы.
Я сижу на стуле перед зеркалом, множество маленьких лампочек светят прямо в глаза. Комната, где все девушки готовятся к своей работе, так называемая, гримерная, переполнена моими соседками, которых трясет от нервов. Вокруг царит настоящий хаос, я не знаю, бывает ли так каждый раз или такое происходит впервые, но что-то мне подсказывает, что второй вариант и есть правда.
– Но у меня даже врать получается с трудом.
Девушка останавливается, поднимает голову, и наши глаза встречаются в зеркале.
– Если ты не уверена, что сможешь кому-то помочь, то лучше не берись за это дело. Твое желание быть героем может стоить хорошим людям жизни.
– Ты думаешь, я совершила ошибку?
– Если бы мы жили в нормальном мире, то твой поступок можно было бы считать не подвигом уж точно, но чем-то достойным. В твоем решении помочь сестре есть самоотверженность. А люди любят мучеников.
– То есть я жертва?
– Определенно нет. Ты глупое и наивное дитя, – вздыхает подруга и отворачивается.
– Наша разница в возрасте составляется четыре года, – брови в недоумении ползут вверх.
– Ты не года считай, у меня за плечами опыт нескольких лет работы здесь, у тебя – нет ничего подобного.
Вздохнув, я перевожу взгляд на обшарпанные стены, огромные шкафы и вешалки с одеждой отражающиеся в зеркале.
– Продолжим, – девушка возвращается к моим волосам. – Тебе нужно кое-что понять, Рейчел просто так не поправится, ей для этого нужны лекарства, и ты знаешь, у кого они есть. Михаил просто так не поможет вам, так что надейся только на себя. Поставь перед собой цель: добиться расположения Безлицего. Удовлетвори его до такой степени, чтобы он тебя выбрал не на одну ночь, а хотя бы на несколько и платил как можно больше, дабы Михаил возместил отсутствие маленького мужского достоинства денежной компенсацией.
– Думаешь, его принадлежности – маленькие?
– Ой, нет, что ты, – девушка драматично взмахивает руками. – Он такой злой, потому что у него каша по утра холодная.
С другой стороны комнаты раздается звук поворачивающегося ключа в замке, а затем железная дверь со скрипом открывается. Голоса девушек вмиг стихают, все, затаив дыхание ждут.
– На выход, – произносит Мария, одетая в узкие синие джинсы и короткий топик, открывающий вид на части ее огромных татуировок на ребрах и пирсинг в пупке. За пояс джинсов у нее спрятан пистолет.
Я встаю со стула, стараясь игнорировать неудобства, которые мне доставляют короткое, обтягивающее платье и высокие каблуки.
Девушки в последний раз поправляют свой внешний вид и выходят из комнаты, цокая каблуками. Хлоя берет меня за запястье и тащит за собой.
– Только не повторяй ошибок своей сестры, Ева, – шепчет мне на ухо девушка. – Не раскисай, когда вы будете наверху.
Не собираюсь. Нельзя показывать свой страх и слабость, пока Рейчел нуждается во мне.
В свой первый рабочий день, а точнее ночь, она оступилась. Когда сестра осталась наедине с мужчиной, она испугалась, сдала назад. В итоге ему пришлось применить силу, чтобы взять ее.
Стиснув руки в кулаки, я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. В этом нет ничего сложного, все смогли, и я смогу.
Мы с Хлоей выходим последними из комнаты, она берет меня за руку, чтобы успокоить, но это не срабатывает. Чем ближе мы подходим к двери ведущей наверх, тем сильнее все внутри сжимается. Сердце бешено колотится, дышать становится труднее. Меня охватывает дикое желание рвануть с места. Какая же я все-таки трусиха.
Мария, идущая впереди всех, на мгновение замирает напротив закрытой металлической двери, с другой стороны которой нас ждут члены Совета Безлицых.
Я набираю в легкие больше воздуха, когда дверь со скрипом отворяется и на мгновение меня ослепляет яркий свет.
Туфли кажутся тяжелыми, а звуки цокающих каблуков отдаются в голове барабанной дробью. Из комнаты доносятся звуки музыки и мужские голоса. Девушки мгновенно выпрямляются и лепят на лица кокетливые улыбки, хотя я представляю, как все их внутренние органы сжимаются в ком размером с кулак.
– Будь осторожна, – шепчет мне на ухо Хлоя.
Она проходит мимо меня вслед за другими девушками, я понимаю, что нужно идти за ними, но ноги кажутся ватными, не могу сдвинуться с места. Я поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с Марией, она подходит ближе и говорит как можно тише, чтобы ее никто не смог услышать, кроме меня:
– Мне бы самой хотелось с тобой разобраться, Ева, но если ты сейчас устроишь сцену, эти парни не дадут мне возможности даже пронаблюдать за тем, как ты будешь загибаться от боли. Так что лучше тебе выйти, прежде чем наши клиенты начнут нервничать, – я чувствую, как что-то упирается мне в живот, мой взгляд скользит вниз. Мария очень быстро пристрастилась к пистолету. – Поднимайся, живо.
Слова застревают в горле, поэтому я лишь коротко киваю в ответ. Все тело бросает в жар. Глаза слезятся, а обзор затуманивается. В моем животе словно скачет кенгуру, я чувствую, что каждый вздох мне дается с трудом.
Мысленно я приказываю взять себя в руки и поднимаюсь по бетонным ступеням к более яркому свету, чем в бункере.
– Выпрями спину, Ева, и улыбнись, – я слышу голос за спиной, принадлежащий одной из девушек. Красавице из Восточной резервации, Амине. – Я понимаю, что все это сложно, но представь, что тебе это нравится, и ты этого хочешь, так будет немного легче.
– Спасибо, – произношу я сдавленным голосом, по-прежнему не поворачиваясь назад.
В доме светло и уютно, но все кажется более устрашающим, чем это бывает в дневное время. Все окна плотно закрыты шторами, а на дверях красуется невероятной величины замок. Мне неприятно думать, что все наши жизни зависят лишь от ключа, хранящегося в кармане с серебряными монетами потертых вельветовых штанов нашего хозяина.